Невинный обман - [89]

Заметив, что мисс Чаринг ничего не ест, кроме привезенных из Франции оливок, миссис Скортон принялась уговаривать гостью отведать безе или кусочек савойского пирога. Элиза живо интересовалась тем, сколько бывает перемен за столом у леди Букхейвен. Узнав, что аристократка довольствуется куда более скромными застольями, девушка была весьма рада этому. Миссис Скортон вслух выразила одобрение тем обстоятельством, что ее стол превосходит трапезу у баронессы.

После обеда собравшиеся вернулись в гостиную, где к их услугам уже готов был карточный столик, на котором стоял коробок с билетиками. Все, за исключением мистера Скортона, весьма поспешно куда-то удалившегося, начали играть в лотерею. Поскольку за поглощением трапезы общество провело без малого два часа, на игру осталось совсем немного времени. Вскоре было решено, что пришла пора собираться и ехать в оперный театр.

Китти дали полумаску, домино цвета спелой вишни и усадили в карету рядом с миссис Скортон. Девять человек уместились в двух экипажах. С точки зрения мисс Чаринг, это было, мягко говоря, не совсем удобно и несколько тесновато, но девушка радовалась уже тому, что на время избавилась от общества Элизы и мистера Боттисфорда, пользовавшихся репутацией еще тех остряков. Признаться, их чувство юмора мисс Чаринг находила несколько утомительным.

Просидев во время обеда на противоположном от кузена краю стола, Китти имела прекрасную возможность наблюдать за его поведением во время бесконечной смены блюд. Девушке бросилась в глаза его неестественность. Веселость Камилла казалась наигранной, призванной скрыть от присутствующих нависшую над ним беду. Китти решила, что обязательно должна, улучив подходящую минутку, поговорить с шевалье наедине. Подозрение, что он прибыл в Лондон с твердым намерением найти себе богатую невесту, все больше завладевало ею. Китти не знала, кого ей следует винить: себя за то, что познакомила кузена с Оливией Броти, либо шевалье за то, что он продолжает ухаживать за леди Марией, в то время как влюбился в другую.

Переступив порог оперного театра, где она доселе ни разу не была, мисс Чаринг испытала легкое потрясение. Потолок зала украшала роспись, ярко освещенная множеством свечей в хрустальных люстрах и канделябрах. Между галеркой сверху и просторной оркестровой ямой снизу тянулись четыре яруса лож, задрапированные бордовой тканью, окаймленной бело-золотистой бахромой. Сцена, на которой уже начинался маскарад, выдавалась вперед, занимая часть зала. Для придания пышности действу были вывешены яркие декорации в восточном стиле, на фоне которых люди на сцене танцевали английский контрданс, венский вальс, французскую кадриль и котильон. Хотя до полуночи оставалось еще очень много времени, зал уже был заполнен зрителями в различных костюмах, начиная от простого домино и заканчивая роскошным дублетом времен Тюдоров[54]. Почти на всех были маски, но некоторые смелые девицы и джентльмены обходились без них. Они вели себя с отталкивающей развязностью, как казалось Китти, воспитанной в строгости, вдалеке от столичной жизни.

Том Скортон был из тех людей, которые готовы без устали болтать на интересующие его темы, главное, чтобы нашлись слушатели. С лукавым видом он проводил матушку, сестер и гостей в ложу, располагавшуюся в самом нижнем ряду, попутно хвастаясь тем, как ловко и дешево сумел снять ее. Однако, оказавшись в ложе, Китти не смогла разделить восторг молодого человека, ибо сидевшие в ней были открыты для жадных взоров повес, которые в непринужденной атмосфере маскарада вели себя с легкой навязчивостью, угадывая за полумасками красоту и молодость их обладательниц. И с каждой минутой число таких докучливых джентльменов лишь возрастало. Никто из дочерей миссис Скортон от этого не смутился. Элиза же зашла столь далеко, что принялась обмениваться двусмысленными репликами с незнакомцем, облаченным в нелепый костюм, призванный сделать его похожим на Карла I, а Сюзанна согласилась на буланже с каким-то молодчиком в наряде Арлекина. Шевалье вскоре увел Оливию из ложи танцевать, Китти же пришлось уступить просьбам Тома и потанцевать с ним пару котильонов.

Когда они вернулись, то обнаружили, что в ложе никого нет. Том радостно заявил: его матушка, вероятнее всего, пошла в фойе, чтобы там чем-нибудь освежиться. Учитывая весьма своеобразный характер своего кавалера, оставаться с ним наедине в ложе девушке совсем не хотелось. Мисс Чаринг уже начинала серьезно сожалеть о том, что не нашла благовидный предлог для отказа поехать на маскарад. К счастью, вскоре в ложу вернулись Сюзанна и мистер Мальхем, и она постаралась получить от происходящего столько удовольствия, сколько было возможно при данных обстоятельствах.

Если бы рядом находились Фредди и Джек, девушка, вероятно, сумела бы насладиться ярким зрелищем, ибо ничего подобного до сих пор не видела. Но, сидя в ложе и взирая на пестро одетую, снующую рядом толпу, Китти сжималась, каждую секунду ожидая, что очередной разодетый щеголь начнет приставать к ней с двусмысленными комплиментами. Сколь бы далека ни была мисс Чаринг от столичной жизни, в разумности ей отказать было нельзя. Вскоре она прекрасно осознала – маскарад не то место, которое следует посещать молодым девушкам из общества. Теперь ей стало понятно, что имел в виду Фредди, когда предупреждал ее, что общение с родственниками Оливии может поставить ее в затруднительное положение. По своей мягкосердечности Китти нисколько не сожалела о том, что подружилась с Оливией, но была весьма разочарована тем, что позволила себе сблизиться с ее родней. Теперь предупреждения Мэгги уже не казались ей такими уж безосновательными, и Китти готова была извиниться перед леди Букхейвен, ведь она посчитала ее излишне жеманной и склонной к снобизму.