Невинные дела. Роман-памфлет - [31]

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ТАИНСТВЕННАЯ АГРЕССИЯ 1. Возвращение победителя

Шум еще ничего не доказывает: порой курица снесет яйцо, а кудахчет так, словно снесла целую планету.

Марк Твен

Хотя Джон Джерард, лояльный медианский рабочий, возвращался из столицы домой поездом, ему казалось, что он летит на крыльях. Да, успех его окрылил! Перед ним лежали газеты, а в газетах был он - везде рядом с президентом. В сотый раз он перечитывал свое интервью, хотя в нем было лишь два слова и один восклицательный знак («Свой парень!»). В сотый раз перечитывал свою речь, обращенную к президенту. «Неужели это действительно я говорил? - с недоверием думал он. - Но не станут же журналисты прикрашивать! Зачем? Птица-то я невеликая!»

Замечателен был и ответ президента: сам господин Бурман обещал ему, простому рабочему, помощь и поддержку! С такой поддержкой нельзя не победить! Прукстер, хозяин прожекторного завода, не посмеет повторить своих условий. Против него восстанет общественное мнение всей страны!

Джон закрывал, снова раскрывал газеты, раскладывал их на столике так, чтобы пассажиры могли заметить и понять, что этот улыбающийся с газетных листов человек, так запросто снявшийся с президентом, и есть тот самый, который сейчас сидит вот тут, рядом с ними. Но все были заняты своими делами: кто читал, кто смотрел в окно, кто просто дремал. Джон не выдержал: выбрав пассажира, занятого жеванием резинки, он как бы невзначай завел с ним беседу и подсунул номер газеты:

- Похож?

Пассажир, мужчина средних лет, по виду торговец или коммивояжер, лениво поглядел на фотографию.

- Вы, что ли? - спросил он, ткнув пальцем в изображение Джерарда. Тот скромно-горделиво кивнул головой.

Пассажир, повертев номер газеты, снова ткнул пальцем в фото и, на этот раз попав в президента, равнодушно заметил:

- С такими паршивыми ногами я постеснялся бы сниматься в трусиках!

Джерард обиделся. И не столько за президента, сколько потому, что этот грубый человек не сумел понять главное. Он потянулся за газетой. Но пассажир вдруг задержал ее и неожиданно принялся с интересом рассматривать фотографию - ленивого равнодушия как не бывало!

- Так и есть! - воскликнул он наконец. - И неужели об этом ни строчки? - Пассажир стал просматривать текст. - Нет, ничего! - сказал он возмущенно.

- Да что там такое? - недоумевающе спросил Джерард.

- Трусики синие с красным? - строго спросил пассажир.

- Кажется. А что?

- Да боже мой, это же нашей фирмы! - со страдальческим надрывом крикнул пассажир. - Как можно не напечатать!

Джерард окончательно обиделся и замолчал. До чего мелочны люди в своих интересах! Тут событие исторической важности, а эгоистический торговец хочет сделать из него рекламу своей фирме! Этот незначительный инцидент испортил Джерарду настроение на всю дорогу.

Он воспрянул духом на следующее утро, когда поезд подошел к вокзалу Медианы. Выходя из вагона, Джерард услышал звуки оркестра: очевидно, встречали или провожали важную персону. «И вдруг Джерард понял: это встречают его! Да, да, старые друзья, такие же лояльные рабочие, как и он, устроили ему триумфальную встречу. Вот они все, и старый добряк Херойд впереди, стоят рядом с оркестром, дружески улыбаются, хлопают в ладоши, а маленькая внучка Херойда подносит ему букет.

Оркестр, не очень большой - четыре трубы и один барабан - возмещал свою маломощность избытком усердия. Дора, жена Джона, обняла мужа, а затем он стал переходить из рук в руки, из объятия в объятие. Джерард понял, что его услуга оценена по достоинству. Даже Том Бейл, его враг-родственник, был среди встречающих. Джон и ему великодушно пожал руку и ни одним словом, ни одним жестом не показал своего торжества посрамленному противнику.

- Эх, дружище Джон, как здорово, что ты вернулся! - обнимая приятеля, радостно воскликнул старый Херойд. - У нас такая каша заваривается!

- А что? - спросил Джерард.

- Не уступают хозяева…

- Теперь уступят… - уверенно сказал Джерард.

- Сегодня эскадрон кавалерии прибыл, - добавил Том Бейл.

- Что? - грозно нахмурился Джерард. - А этого не хотят?

И Джон вытащил из внутреннего кармана пальто пачку газет. И хотя эти исторические номера были в Медиане не только прочитаны, но, можно сказать, изучены, они пошли по рукам, вызывая удивленно-восторженные восклицания и вздохи. Старый Херойд до того растрогался, что снова обнял Джерарда, а тот, не менее растроганный, воскликнул:

- Эту встречу я запомню на всю жизнь!

Потом все двинулись по главной улице: впереди барабанщик, неистово колотивший в свой инструмент, за ним - четыре музыканта, трубы которых извергали рев и визг; дальше бежали мальчишки, которые одинаково во всех странах убеждены, что всякие процессии - будь то парад или похороны - устраиваются для их увеселения. Медианские горожане и горожанки, оставляя свои дела, бросались к окнам посмотреть на бесплатное зрелище, и если даже конторские столы, пишущие или стиральные машины не позволяли им выскочить на улицу, то души их долго еще бежали вприпрыжку рядом с мальчишками вслед за веселой процессией…

У бара «Жемчужинка» шествие остановилось. Зашли выпить за успех дела. Сам хозяин бара, господин Миллес, поднес Джерарду и, провожая, спросил его: