Невинность палачей - [59]

Шрифт
Интервал

Не теряя времени, он выключает компьютер и отправляется в комиссариат.

Лейтенант встречает его в холле, проводит в кабинет и закрывает за собой дверь. Вся эта спешность начинает беспокоить мсье Карпантье, тем более у него есть кого подозревать.

– Это из-за Леа, да? Что еще она натворила?

Раздражение в голосе Фредерика несколько озадачивает Небеля, который испытывает соблазн с ходу сообщить ему о смерти молодой женщины, бросить в лицо хлесткую фразу – что-нибудь вроде «Вряд ли она могла что-то натворить. Она мертва!» – но ситуация и без того запутанная. Этому человеку пришлось пережить сильную боль, и она еще напоминает о себе, так что незачем усугублять его страдания. Лейтенант по опыту знает, что в таких делах, как это, не бывает одного виноватого. И обе стороны обречены на ежедневные мучения, которые не умеряет время.

– Разговор действительно пойдет о вашей бывшей супруге, Леа Фронсак, – просто отвечает Небель. – Но для начала мне нужно получить от вас подтверждение одного факта. Ваш сын Эмиль…

При упоминании мальчика Феликс мрачнеет. Коротко кивает и тут же опускает голову, как если бы ему было неприятно это слышать.

– Вы можете объяснить мне, что произошло? – просит полицейский.

– Зачем?

Тон напряженный, на грани агрессии. Оно и понятно: это деликатная тема, и она будет оставаться таковой еще многие годы, подпитывая тоской искалеченные сердца. Деликатность – не его конек, однако информацию нужно получить очень быстро, поэтому инспектору все же приходится прибегнуть к дипломатии:

– Леа Фронсак оказалась в числе заложников при ограблении магазина на улице де-Терм, недалеко от своего дома, – коротко поясняет он. – Это случилось сегодня после обеда. Вынужден вам сообщить, что, к сожалению, она этого не пережила. Она… Вскоре после полудня ее не стало.

Фредерик ошарашен известием. Его лицо застывает, пока он пытается осознать всю жестокость услышанного. Приоткрыв от изумления рот, он смотрит на полицейского и силится вдохнуть.

– Приношу свои соболезнования, – добавляет лейтенант вместо заключения.

Он выжидает, пока собеседник соберется с мыслями, – тот минимум времени, который натура полицейского в состоянии на это выделить. По прошествии пяти мизерных секунд Небель продолжает:

– Можете рассказать мне, при каких обстоятельствах скончался ваш сын?

Фредерик смотрит на него так, словно к нему обратились на незнакомом языке.

– Что, простите?

– Ваш сын, – повторяет лейтенант, едва сдерживая нетерпение. – Как его не стало?

Взгляд Фредерика затуманивается, блуждает между мертвецами, усеявшими его путь, – исчезнувшими существами, которые, вне всяких сомнений, были для него очень дороги. Он смотрит на Небеля и не видит его, слушает не слыша, выглядит совершенно потерянным. И вдруг, словно чудо или какая-то случайность возвращает его в реальность, отвечает:

– Это был несчастный случай. Трагическая случайность. С тех пор прошло полтора года. Леа с Эмилем гуляли в парке по тротуару, малыш семенил с ней рядом. Она на несколько секунд отвлеклась. Какие-то пять секунд смотрела в сторону, а он в это время пробежал между двумя припаркованными машинами и выскочил на проезжую часть. И идущая на скорости машина его сбила.

Фредерик произнес эту тираду, как робот, у которого в аккумуляторе заканчивается заряд.

– Она… Она так после этого и не оправилась, – добавил он с таким вздохом, словно это последний.

Небель жестом дает знать, что удовлетворен.

– И она не хотела верить, что мальчика нет в живых? – задает он следующий вопрос. – Когда она была в магазине, в числе прочих заложников, то все время твердила, что оставила сына одного и ей нужно домой. Когда мы разыскали ее квартиру, оказалось, что там обустроена детская. И все выглядит так, как будто… как если бы мальчик был жив.

Фредерик кивает – коротко, сдержанно. Взгляд его устремлен в небытие, оставленное после себя гибелью их ребенка, и это – взгляд в пустоту, всепоглощающее одиночество жизни, отныне лишенной всякого смысла. Воспоминания проносятся в уме, как ледяные снаряды, застывшие в замороженном погребе его памяти. Он вспоминает, как жизнь проваливается в кошмар из-за одной секунды невнимания… Боль. Непонимание. Отрицание. А потом, когда думаешь, что ты уже в аду, начинается долгий и головокружительный спуск в глубины бесконечного ужаса – когда выясняется, что Леа попросту не способна смириться со смертью мальчика, в которой винит только себя. Проходят дни, и страшно смотреть, как она мало-помалу возвращается к прежним привычкам – как если бы сын был жив, был рядом. Смотреть, как она разговаривает, склонив голову, со своим воображаемым маленьким собеседником. Наблюдать, как угасает разум, наотрез отказывающийся признать очевидное, и знать, что ничего не можешь с этим поделать. Замечать, что в определенное время дня она упорно исполняет ритуалы матери маленького ребенка: готовит супы и кашки, поет детские песенки, каждый вечер заходит в детскую пожелать доброй ночи, покупает детскую одежду…

– Казалось, она живет в каком-то параллельном мире, – проговаривает он шепотом и, скорее, обращается к себе, а не к Небелю. – Не все время, но чаще и чаще. Из состояния глубокой депрессии переходит к наигранной радости – как будто играет роль…


Еще от автора Барбара Абель
Инстинкт матери

Кинопремия Magritte Awards в 8 номинациях за франко-бельгийскую экранизацию этого романа. Ожидается голливудский римейк с Энн Хэтэуэй и Джессикой Честейн. Что отделяет дружбу от ненависти? Иногда лишь садовая изгородь… Тихий пригород, прекрасный таунхаус с великолепными садами. Здесь живут бок о бок две супружеские пары с маленькими сыновьями-одногодками. Крепко дружат и души не чают друг в друге. Пока трагедия не уничтожает гармонию. Погиб малыш Максим. Обезумевшая от горя Тифэн уверена, что в смерти сына виновата ее подруга-соседка, Летиция.


Двойной расчет

Люси тридцать пять лет. Чудесная семья, прелестный домик. Жизнь уютна, как плюшевый мишка. Сюрпризы? Только приятные.Например, встреча с Анжелой, сестрой-близнецом, о существовании которой Люси не подозревала.Это так забавно!Так увлекательно!Так странно!..Так…Если бы Люси знала, что сестра решит ее убить…Если бы Анжела знала, чем обернется ее немыслимая затея…«Я знаю, что ты знаешь, что я знаю», — думает каждая из них. Чей расчет окажется точнее?Книга написана в лучших традициях французского психологического триллера.


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.