Невинность и порок - [25]

— Завтра закажем тебе розенкюхен, — пообещал Квентин.

— Пирог с розами? — удивилась Селина.

— Или ты предпочитаешь угрей и лягушачьи лапки? — поддразнивая ее, засмеялся он.

Удовлетворяя ее любознательность, Тивертон рассказал Селине, что Баден-Баден стал курортом еще в 125 году до Рождества Христова и назывался тогда Водами Аврелия.

Римские солдаты для поправки своего здоровья пили здешнюю воду и купались в источниках, а в средние века тысячи паломников устремились сюда в надежде на исцеление.

— А кто правит городом? — спросила Селина.

— Это независимое государство, возглавляемое маркграфом, герцогом Захрангеном, — ответил Квентин Тивертон. — Так сложилось, что это сейчас старейшая правящая династия в Европе. Маркграфу предлагали королевский статус, но он отказался от короны и принял лишь титул Великого герцога Баденского.

— А я его увижу? — поинтересовалась Селина, движимая детским желанием хоть одним глазком глянуть на королевскую особу.

— Они сейчас, несомненно, на скачках, — сказал Тивертон. — Кстати, скачки в Бадене не менее пышно обставлены и знамениты, чем королевские бега в Аскоте в Англии.

Он еще о многом поведал Селине, так что, заканчивая ужин, она произнесла в восторге:

— Я столько интересного услышала сегодня, что у меня просто голова идет кругом. Ты не представляешь, но ведь я за исключением того случая с маркизом никогда раньше не обедала с джентльменом наедине.

— Я бы желал, чтобы маркиз стерся из твоей памяти навсегда, а я был бы первым, кто отобедал с тобой, — заявил Квентин Тивертон. — Правда, я рад и тому, что во второй раз выбор пал на меня.

— В тот раз это был не мой выбор… вы же знаете, — упрекнула его Селина.

— Забудем о маркизе и обо всем остальном, — сказал Квентин, заметив, как мрачная тень накрыла девичье личико. — То, что было до встречи с тобой, просто не существует. Если играешь роль, то необходимо целиком погрузиться в нее.

— Я и стараюсь так поступать, — сказала Селина. — Я уже почти… представляю себя твоей сестрой.

Говоря это, она подняла взгляд, и глаза их встретились. Что-то было в его лице, чего она понять не могла, и ее это встревожило. Селина вгляделась в него пристальнее. Тогда Квентин сказал:

— Продолжай в том же духе, сестричка. Мы едем в казино. Я забыл известить тебя, что мы не отправимся сейчас с визитом к мадам Леблан. Причиной тому ее послание, которое я получил недавно. Нас обоих приглашают позднее поужинать с нею и герцогом на его вилле. Уверен, что ты будешь обрадована.

— Да, конечно, — сказала Селина.

На самом деле ей было бы гораздо приятнее скромно отужинать в обществе одного только Квентина Тивертона.

Наемный экипаж, проделав короткий путь, подвез их к зданию казино, которое снаружи напоминало классический древний храм, а внутри — хоть Селина и не догадывалась об этом — было копией королевского дворца в Версале.

Там были статуи полуобнаженных богинь, поддерживающих на головах массивные канделябры, и была зала ослепительной белизны с золотыми затейливыми решетками и лепниной в стиле Людовика XVI. Был там и салон мадам Помпадур, в точности воспроизводящий обстановку комнаты мадам Помпадур в Трианоне, и Зеленая гостиная в стиле ренессанс, как в эпоху Людовика XIII.

Все это настолько поражало, ослепляло, дышало великолепием, что Селина, совершенно растерявшись, инстинктивно крепко ухватилась за руку Квентина.

Но еще большее впечатление, чем само казино, производила собравшаяся там публика. Селина и представить себе не могла, что увидит сразу в одном месте столько значительных и столь нарядно одетых персон.

Каждый из мужчин был личностью, и, разумеется, весьма примечательной. Как позже она узнала, здесь были представители самых знатных и прославленных благородных родов Европы. Ну а от взгляда на женщин дыхание просто замирало.

Их наряды, вышивки, кружева, перья на шляпках, цветы на корсажах, ленты, шлейфы, веера — все находилось в непрестанном движении, переливалось, сверкало, мелькало и менялось, как в калейдоскопе, и этим завораживающим танцем расцветок и оттенков хотелось любоваться до бесконечности.

Но если их платья ошеломляли, то от вида драгоценностей можно было просто обезуметь. Никакое зрелище не способно было сравниться с подобным парадом красоты и богатства.

Казалось невероятным, что грациозные белые шеи и тонкие руки, изящные пальчики и маленькие ушки могут нести такую тяжесть, не в прямом смысле, а в том, какое несметное богатство воплощалось в этих украшениях.

Наверное, на эти ограненные искусными ювелирами камушки можно было бы купить всю нашу планету. Если не всю Вселенную.

Селина чувствовала себя неуютно среди этого изобилия бриллиантов, сапфиров, рубинов и изумрудов. Кто-то со стороны, взглянув на нее, наверное, сравнил бы девушку с дикорастущей лилией, случайно попавшей в оранжерею, заполненную роскошными экзотическими орхидеями.

Квентин Тивертон медленно вел Селину по направлению к игорным столам, и, как он и предчувствовал, множество мужчин стали претендовать на якобы давнее знакомство с ним.

То один по дороге изъявил желание завязать с ним дружеский разговор, то подошли двое, чтобы представить третьего, а он всех троих никогда прежде не встречал. Пока они обменивались рукопожатиями с Квентином, глаза их упорно сверлили Селину.