Через его плечо ее полный отчаяния взгляд встретился с взглядом Лоркана. Она отдала бы все на свете, чтобы провалиться сквозь пол.
— Кетлин?!
— Не думай, Гарри не виноват! Он…
Гарри предупреждающе вцепился пальцами в ее плечо. Она уставилась на его красное, перепуганное лицо и замялась. Если сказать, что он не ведает, что творит, поскольку вдребезги пьян, Лоркан может сказать отцу.
Бедный Гарри и так страдает из-за того, что родители разочарованы в нем. Он не такой умный, не такой спортивный, как Лоркан. Завышенные требования довели несчастного и неуклюжего Гарри до пьянства, у него комплекс неполноценности глубиной в целую милю.
— Я и не думаю, что он виноват, — едко процедил Лоркан. — Ах ты, подлая потаскушка! Это твоя мать подбила тебя или ты сама додумалась?
— Что? — задохнулась Кетлин.
Лоркан неприязненно скривил губы.
— Ты же ясно сказала: тебе нужно больше, чем я в состоянии дать. Ты решила испытать свои чары перед тем, как взяться за Гарри — наследника Фитцджералдов?
Она жалобно вскрикнула и, оттолкнув Гарри, потянула вниз подол рубашки. Оба брата бесцеремонно разглядывали ее. Ей хотелось реветь.
— Ты врешь! — потрясенно вскрикнула она.
Лоркан злобно шагнул вперед, сжимая кулаки.
— Вру? — проскрежетал он. — Твоя мать не смогла добиться, чтобы отец женился на ней. Ничего удивительного, если именно она научила тебя, как обвести мужчину вокруг пальца! Прелестная, беззащитная Кетлин, — презрительно фыркнул он, — все ее любят, такую добрую с животными…
— Лоркан! — выдавила она, потрясенная его обвинением. — Как ты можешь?..
— А я наконец раскусил тебя! — злобно крикнул он. — Ты чуть не обманула меня. Я знаю, отец болван. Но я никогда не подумал бы, что клюну на те же ухищрения, на которые попался он! Меня тошнит от тебя! — Он сплюнул. — У вас обеих, у тебя и твоей матери, подзаборные нравы!
Кетлин окаменела от потрясения, у нее посерело лицо.
— Мама? О чем ты говоришь? — вскрикнула она.
— Брось эти уловки обиженного спаниеля! — угрюмо произнес он. — Ты превосходно знаешь, чем занимается твоя мать, когда придумывает эти свои мигрени. — Он ухмыльнулся в ответ на ее изумление. — Терпеть не могу притворства, Кетлин! Я молчал ради мамы, но мне тошно думать о том, что наша экономка резвится с моим злосчастным втюрившимся отцом, в которого вцепилась, как только попала сюда восемнадцать лет назад…
— Нет! — прошептала она, теряя силы от ужаса.
И тут он с лихорадочно блестевшими глазами бросил в нее последний камень:
— Спроси сама! Меня не удивит, если ты окажешься его незаконнорожденной дочерью!..
Кетлин дрожащими руками положила торт в коробку и пошла налить себе воды. Это был ад кромешный. Никто не знал, что миссис Фитцджералд все услышит, выйдя на шум в коридор. Несчастная не знала, что ее служанка — любовница ее мужа.
Держа стакан двумя руками, чтоб не расплескать воду, Кетлин выпила все до дна. Она заново переживала последовавший за этим кошмар. Ей с матерью было приказано убраться к семи утра.
Сердце было разбито. Лоркан ненавидел и презирал ее. Его жестокое обвинение мгновенно лишило ее крова, а ведь она всю жизнь провела в Балликистине. И еще: это открытие убило в ней всякое уважение и любовь к матери.
С тяжелым сердцем Кетлин закончила работу над тортом. Стараясь ни о чем не думать, она мрачно поставила на верхний корж фигурки жениха с невестой под аркой из цветов. Брак! — подумала она, содрогаясь. Не стоит он сердечной боли, которую причиняет. Если б только она получше разбиралась в мужчинах!
Проснувшись на следующее утро, Лоркан достал из машины свои чемоданы, принял ванну, переоделся и направился на кухню, откуда распространялся аппетитный запах готовящейся еды.
Наверняка там хозяйничает Кетлин, мрачно подумал он. Все ясно: она самовольно поселилась в особняке, эта наглая потаскушка! Она больше не останется здесь и минуты. Даже речи об этом нет.
Но заготовленные злые слова испарились, не успев сорваться с его губ. Кетлин действительно была на кухне, растрепанная и розовощекая, в том же огромном свитере, в котором накануне казалась такой хрупкой и до боли сексуальной.
Она кормила с ложечки маленького ребенка.
В нем открылась бездна пустоты. Чуть слышно буркнув что-то в ответ на ее приглушенное приветствие, он плюхнулся за стол, схватил единственный ломтик тоста и стал с остервенением мазать его маслом.
— Зря ты вчера не стал есть, — резко упрекнула она его, когда он в два приема управился с тостом. — Черный кофе на плите. Через минуту заварю еще четыре литра.
— Я пью чай.
— Это тебя не спасет от похмелья, — кисло заметила Кетлин.
— При похмелье надо пить воду, а не кофе. Кофе перегружает печень.
— Значит, ты хорошо знаком с похмельем.
— Достаточно, чтобы отличить его от обычной усталости.
— А я чуть было не подумала… — Фыркнув, она прошлась по нему едким взглядом. — Что ж, если тебе охота мучиться… Вон чайник, заварочный на комоде, чай в банке.
Лоркан без слов заварил чай и снова сел. Он огляделся вокруг, отмечая признаки длительного проживания: почтовые открытки, расставленные на холодильнике, памятки на специальной доске. Календарь с расписанием на месяц. У нее явно бурная светская жизнь. И это в его доме. Нахалка!
