Невидимый враг - [112]

Ночь прошла в таких размышлениях, и уже утренняя заря забелела на востоке, когда Оллсмайн нашел наконец решение.

Спокойно снял он с руки перстень с драгоценным камнем, с минуту внимательно рассматривал его, потом нажал ногтем какую-то пружинку. Незаметно камень отошел в сторону, под ним оказалось небольшое отверстие. Три малюсеньких темно-красных пилюли лежали в нем.

По мрачному лицу узника можно было угадать какое-то колебание, продолжавшееся не более минуты. Резким движением он высыпал пилюли себе на ладонь и, медленным шагом подойдя к постели, лег в нее. По движению его губ было видно, что он произносит какие-то слова, так прошло минут десять. Оллсмайн открыл глаза.

Его взгляд с ненавистью остановился на окне, в которое пробивались первые лучи начинающегося дня. Быстрым движением он поднес ко рту руку, в которой лежали пилюли. И снова вытянулся на кровати.

Несколько секунд он лежал неподвижно, потом несколько судорог прошло по его телу, и все было кончено. Недаром он носил этот перстень при себе, не снимая. Он помог ему уйти от человеческого суда….

* * *

Прошло шесть месяцев. Оба Лавареда, Оретт, Лотия и Ниари уже возвратились в Париж, трогательно простившись с Джоэ Притчеллом, его молодой женой и миледи Джоан. Джоэ, согласно своему обещанию, отправился на Золотой остров.

По показаниям Армана и Ниари личность Робера была восстановлена нотариальным порядком. Роберу было возвращено его имя, и он снова получил права свободного гражданина Французской республики.

Вечером того счастливого дня, когда последние формальности были выполнены, Робер дружески беседовал с выздоровевшей и похорошевшей Лотией. Важно усевшись на табурете, подросший за это время орангутанг, казалось, внимательно прислушивался к их разговору. Но вот вдруг обезьяна оскалила зубы. К ним приближался Ниари.

— Что тебе нужно, Ниари? — спросила молодая девушка, знаком приказывая обезьяне успокоиться.

Египтянин поклонился, приложив к голове сложенные ладонями руки.

— Мое обещание исполнено, — проговорил он. — Когда вы исполните ваше?

Оретт подняла голову от рукописи мужа. Ее живо интересовало описание подводного плавания, которое Арман подготавливал для опубликования в печати, и она прочитывала все по мере того, как оно продвигалось вперед.

— Что вы, Ниари? — проговорила она. — Дайте им хоть немного отдохнуть и набраться сил.

Египтянин пожал плечами.

— Народ, угнетаемый притеснителями, ждет своего освобождения. Справедливо ли тем, на ком сосредоточены все надежды Египта, предаваться отдыху и неге?

— Нет, — гордо произнесла Лотия, и в ее чудесных глазах вспыхнул огонек энтузиазма. — Нет, это было бы несправедливо! — и, обращаясь к Роберу, она проговорила: — Вождь! Позвольте мне первой назвать вас так. Когда мы отправимся к берегам Нила, в страну, которая, сделавшись свободной, увидит наш брачный союз?

Молодой человек ответил ей улыбкой. Призыв к войне приближал его к соединению с той, которая владела его сердцем.

— Приготовь все к отъезду, Ниари, — просто сказал он. — Мы выедем из Парижа в тот же день, как ты сделаешь необходимые распоряжения.

Губы Ниари впервые растянулись в улыбке.

— Благодарю тебя, вождь, твои уста не умеют лгать, а твое сердце не знает лукавства. Я буду скоро готов, и мы поспешим на завоевание Нила.

Здесь произошла маленькая сценка, насмешившая все общество и еще раз подтвердившая, как часто в жизни серьезное переплетается со смешным.

Орангутанг, следивший за всем происходящим, прыгнул к Роберу и взял его за руку с таким геройским видом, как будто хотел сказать вместе с Ниари:

— Идем завоевывать Нил!

Лотия тихонько вздохнула:

— Неужели это предзнаменование? — тихо спросила она. — Хоуп, Надежда… Неужели вы предсказываете успех и конец нашим нелегким испытаниям?