Невидимый страж - [134]

— Ты это знала, Флора? Ты это знала и все равно меня приняла?

— Я верила, что это осталось в прошлом.

Его лицо затуманилось болью, а уголки губ горестно опустились.

— И это действительно осталось в прошлом. Флора, я держался целых двадцать лет, прилагая для этого нечеловеческие усилия. Чтобы контролировать это, мне приходилось пить. Ты и представить себе не можешь, что это такое — бороться с чем-то подобным. Но именно за эту жертву ты начала меня презирать. Ты от меня отреклась, оставила меня одного и выдвинула мне условие. Чтобы вернуться к тебе, я должен был бросить пить. И я это сделал, Флора. Я сделал это ради тебя, как всю свою жизнь делал все остальное.

— Но ты убил девочек. Ты отнял жизнь у девочек, — не скрывая ужаса, повторила она.

Этот разговор начал ему надоедать.

— Нет, Флора, ты не видела, как они ко мне подкатывали. Как последние шалавы. Они даже соглашались сесть ко мне в машину, хотя знали меня только в лицо. Они были не девочками, а шлюхами. Или превратились бы в шлюх в очень скором времени. Эта Анна, она была хуже всех. Ты и сама прекрасно знаешь, что она спала с твоим зятем. Она напала на мою семью и разрушила священный брак Роз, нашей любимой глупышки Роз. Ты считаешь, что Анна была девочкой? Так вот, эта девочка предложила мне себя, как продажная женщина, а когда я ее приканчивал, она посмотрела мне в глаза, как демон, почти улыбнулась и прокляла меня. «Ты проклят», — вот что она мне сказала. И даже смерть не смогла стереть эту дьявольскую улыбку с ее лица.

Внезапно лицо Флоры исказилось, и она разрыдалась.

— Ты убил Анну, ты убийца, — произнесла она, как будто для того, чтобы окончательно в этом убедиться.

— Как ты любишь повторять, Флора, кто-то должен был принять правильное решение. Это был вопрос ответственности. Кто-то должен был взять ее на себя.

— Ты мог поговорить со мной. Если все, к чему ты стремился, это к чистоте и сохранности долины, для этого существуют другие методы. Но убивать девочек… Виктор, ты болен. Наверное, ты безумен.

— Не говори так со мной, Флора. — Он кротко улыбнулся, как ребенок, раскаивающийся в совершении глупой выходки. — Флора, я тебя люблю.

Слезы катились по ее лицу.

— Я тоже тебя люблю, Виктор, но почему ты не обратился ко мне за помощью? — пробормотала она, опуская винтовку.

Он сделал еще два шага к ней и остановился.

— Я обращаюсь к тебе сейчас, — с улыбкой произнес он. — Что скажешь? Ты поможешь мне печь пирожные?

— Нет, — ответила она, вновь поднимая оружие. Ее лицо разгладилось и вновь приняло безмятежное выражение. — Я тебе этого никогда не говорила, но я ненавижу чачингорри.

Она выстрелила.

Виктор смотрел на нее, от изумления широко открыв глаза. Он ощутил, как волна невыносимого жара стремительно распространяется по его животу и взбирается к груди, проясняя его зрение и позволив ему заметить еще одну женщину, присутствующую при его кончине. Завернувшись в белый плащ, прикрывающий и ее голову, от входа в конюшню за ним наблюдала Анна Арбису со смешанным выражением омерзения и удовлетворения на лице. Он услышал ее смех белагили, а затем второй выстрел.

Амайя выбежала из дома и быстро пошла к углу дома, держа наготове «Глок» Монтеса и внимательно вслушиваясь во вновь воцарившуюся тишину. Раздался второй выстрел, и она бросилась бежать. Добежав до конца стены, она осторожно выглянула на северную сторону дома, где когда-то находилась конюшня. Из огромной зеленой двери струился яркий свет, от которого лужайка казалась изумрудной и который казался совершенно неуместным в помещении, изначально предназначавшемся для лошадей и коров. Флора стояла в проеме двери, держа винтовку на уровне груди и без малейших колебаний целясь куда-то внутрь.

— Брось винтовку, Флора, — крикнула Амайя, прицелившись в сестру из своего пистолета.

Она не ответила, а сделала шаг внутрь конюшни и скрылась из виду. Амайя стояла у нее за спиной, но видела лишь бесформенную тень, распростертую на полу подобно куче зеленой одежды.

Флора сидела возле тела Виктора. Ее руки были испачканы кровью, которая хлестала у него из живота, и она гладила его по лицу, окрашивая его лоб в красный цвет. Амайя подошла к ней и наклонилась, чтобы забрать валяющееся у ее ног оружие. Затем она сунула «Глок» за пояс, склонилась над Виктором и приложила пальцы к его шее, пытаясь нащупать пульс. Одновременно она отыскала у него в кармане телефон, чтобы позвонить Ириарте.

— Мне нужна карета скорой помощи на улицу Алдуидес. Третий хутор за кладбищем. Здесь стреляли. Я жду скорую.

— Амайя, это бесполезно, — произнесла Флора почти шепотом, как будто опасаясь разбудить Виктора. — Он умер.

— О, Флора, — вздохнула Амайя, глядя на то, как ее сестра ласкает неподвижное тело Виктора, и кладя руку ей на голову. Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется от жалости к этой сильной женщине. — Как ты могла?

Флора вскинула голову, как будто пораженная молнией, и выпрямилась с достоинством средневековой святой на костре.

— Ты так ничего и не поняла, — твердым и немного скучающим голосом произнесла она. — Кто-то должен был его остановить. Если бы я ожидала, пока это сделаешь ты, долина покрылась бы мертвыми девочками.