Невидимые миру слезы - [2]

Студенческий роман длиною в жизнь

А ведь до того, как они в 1949 году познакомились с Гайдаем во ВГИКе, Нина Гребешкова успела сняться в фильме «Смелые люди». Правда, это был эпизод, но поскольку фильмов тогда выходило мало, их смотрели несчетное число раз и каждый артист становился заметен. Все знакомые считали ее уже «кинозвездой». А она кокетливо смеялась.

Вообще, от природы Ниночка — человек веселый и легкий, несмотря на то, что жизнь ее не баловала. Росла она в большой семье и жила с родителями и двумя братьями в коммуналке. С детства мечтала быть учительницей начальных классов, но подруга, выполняя «наказ» отца, посоветовавшего Гребешковой поступать во ВГИК, настояла по-пробоваться «на артистку» и даже вместе с ней повезла документы на улицу Вильгельма Пика. И к удивлению самой Ниночки (ведь конкурс был 100 человек на место!) ее сразу взяли на свой курс Сергей Герасимов и Тамара Макарова.

Семнадцатилетней девчонкой она оказалась в окружении взрослых и много повидавших людей. Некоторые из них, как Лев Кулиджанов, Яков Сегель, Василий Ордынский прошли войну. Поэтому неудивительно, что она подружилась со сверстницей, хорошенькой хохотушкой Аллочкой Ларионовой.

С первого курса Гребешкова начала активно сниматься в кино. Герасимов не препятствовал. Но, как потом говорили изучившие характер Мастера, «измен» не прощал и таких студентов в своих фильмах не снимал. Вот и подружек ни разу в свои картины не пригласил. Из-за постоянных пропусков занятий по причине съемок Гребешковой пришлось в конце концов перевестись на курс ниже. И заканчивала она ВГИК в мастерской В. Белокурова и В. Ванина, где учился на режиссера Леня Гайдай.

Но на защите диплома играла и у себя, и на герасимовском курсе, с которого ушла, княжну Буйносову в ставшем во ВГИКе легендарном «Петре I», который через тридцать лет Мастер перенесет на широкий экран. Правда, с другими, молодыми, исполнителями. А во вги-ковском спектакле царя Петра играл бывший сокурсник Гребешковой и друг по жизни Коля Рыбников. По воспоминаниям тех, кто видел его работу — играл потрясающе! Вообще, Нина Павловна считает, что Рыбников «так и не сыграл тех ролей, для которых был создан».

В институте от кавалеров у Ниночки не было отбоя, один лучше другого — только выбирай! А выбрала она высокого, худого и нескладного Леню Гайдая, который к тому же был старше ее на восемь лет.

— Когда Леня ухаживал за мной, то провожал пешком от Сельскохозяйственной выставки (где на улице Эйзенштейна находится ВГИК — прим. авт.) до Гагаринского переулка на Арбате, где я жила. Это и был тогда настоящий Шурик — в очках, с книжкой. Он мне что-то все время увлеченно рассказывал, читал стихи, как Шурик в новелле «Наваждение» из «Операции „Ы“». Леня очень любил Ярослава Смелякова и стихотворение «Хорошая девочка Лида» читал на вступительных экзаменах во ВГИК. Провожал-провожал, а потом и говорит как-то: «Нинок, что мы все ходим, мерзнем? Давай поженимся». Я говорю: «Да ты что?! Ты такой длинный, я маленькая — мы будем с тобой, как Пат и Паташон». А он: «Ну, ты понимаешь, большую женщину я же не подниму, а маленькую буду на руках носить». Я говорю: «Ну, если на руках будешь носить, я согласна». Причем это было как бы не всерьез, ни к чему не обязывающе — пробный камешек. Он как бы оставлял мне возможность отступить. В этом его скрываемая за шутливостью неуверенность в себе и уязвимость, понимание, что он не красавец. А на следующий день: «Ну, ты паспорт-то принесла?» Я говорю: «Зачем?» — «Ведь мы же решили пожениться!»

Так, как бы не всерьез, они и поженились 1 ноября 1953 года. И прожили потом на полном серьезе сорок лет. Ниночка привела мужа в родной дом, шестым в двадцатитрехметровую комнату. Там же у них появилась на свет единственная дочка Оксана.

Поначалу мать Нины Павловны была против их брака.

— Мама спросила, почему я выхожу за Гайдая, хотя за мной ухаживало много красивых ребят. Я сказала, что он мне нравится. Она спросила: «И ты не видишь у него никаких недостатков?» Леня был такой длинный, худой, на вид болезненный. Я отвечаю, что, конечно, у него есть недостатки, как у каждого человека. А мама мне и говорит: «Если ты сможешь всю жизнь мириться с его недостатками — выходи. Но если же собираешься его перевоспитывать — напрасно потеряешь время».

Леня обожал маму за ее мудрость, за ее юмор, доброту. Он даже шутил не раз: «И почему я на тебе женился? Надо было на Екатерине Иванне». Я делала вид, что обижаюсь, поджимала губу и уходила. Но для меня у Лени не было недостатков, мне он всю жизнь казался безумно красивым.

В картине «Лавина» режиссера Ивана Солового Гребешкова сыграла тещу главного героя, на которую обижается собственная дочь: ей кажется, что мать зятя больше любит. По мнению тех, кто хорошо знает семью Гребешковой и Гайдая, Нина Павловна сыграла отчасти себя, а во многом свою маму.

— Мама тоже Леню очень любила и всегда мне внушала, что всех денег не заработаешь (это когда я на съемки уезжала или много дубляжом занималась), а за здоровьем мужа надо следить.

Гайдай открывал таланты… чужие

В девятнадцать лет Леонид Гайдай из родного Иркутска, где играл на сцене драматического театра, ушел добровольцем на фронт. Служил в разведке, на своем худом горбу не раз притаскивал «языков», а однажды подорвался на мине. В госпитале ему собирались ампутировать ногу, он стал умолять врачей: «Как же я без ноги смогу быть артистом?» Ногу оставили, правда, за это он заплатил высокую цену: перенес пять операций, долго валялся в госпиталях, а потом всю жизнь страдал от боли в ноге. К фронтовым ранам позже прибавилась язва желудка, которую режиссер заработал на нервной почве: нелегко быть комедиографом в Советском Союзе. Но никогда не жалел, что оставил актерскую профессию.