Невидимые бои - [6]

— Понимаю, — серьезно сказал Волосов.

…Однажды Щелкунова привели на допрос к Полякову. Поняв, что перед ним начальство повыше, вор начал заискивать, клясться: «Я такой человек: засыпался — каюсь». Но ничего серьезного и Полякову он не смог рассказать. Подтвердил только про рацию; вспомнил, что передача сведений по рации считалась первым вариантом, а в случае осложнений группе разрешалось собрать сведения и, спрятав рацию в надежное место, переходить линию фронта в обратном направлении. Это называлось вторым вариантом.

— По этому вариянту Климов и приказал работать, — сказал Щелкунов. — Перед уходом прощался с Зинкой, обещал скоро прийти сам или кого другого прислать.

Подумав, он вспомнил:

— Или в Ольгино, говорил, придет человек, по тому адресу, который тебе даден.

Уже в конце допроса Поляков, как бы между прочим, спросил, кого Щелкунов знает среди сотрудников абвера и их пособников.

Афанасий охотно назвал Мюллера, Эрлиха и еще некоторых немцев, не забыл «первого среди русских» — некоего Федора. В числе близких к Эрлиху лиц Щелкунов упомянул имя Александрова.

— Вот эти двое — Федор и Александров — в ба-альшом доверии у немцев ходят. — И он рассказал о них все, что знал.

Поляков слушал Щелкунова будто бы безразлично, но если бы знал Щелкунов, как интересовала чекиста судьба Александрова!

Щелкунова увели в камеру, а Поляков вызвал к себе Морозова и Воронова.

— Срочно составьте план работы по группе Климова — Николаева — Гриднева, — распорядился он. — Буду докладывать Военному Совету фронта. Учтите: товарищ Кузнецов особо интересуется вопросом борьбы с подобными группами.

Поляков встал из-за стола. Но Морозов и Воронов не уходили. Они хорошо знали своего начальника и понимали — разговор еще не окончен.

Александр Семенович устало, рассеянно прошелся по кабинету, взглянул на сидевших чекистов и вдруг улыбнулся.

— Ну, чего ждете?

Они молчали.

— Ладно, скажу. Есть сведения: Александрова — «Неву» — хорошо приняли. Принял Эрлих. Назначил переводчиком, допустил к секретным материалам по Ленинграду.

Имя Эрлиха немало говорило чекистам. Опытный разведчик, в прошлом один из ближайших сотрудников полковника генштаба Вунтрока, Эрлих считался энергичным, неглупым и проницательным врагом. Он наверняка тщательно проверял Александрова. И если все-таки после проверки допустил к документам, значит…

Значит, не напрасны были их бессонные ночи и утомительные трудные дни. И раньше наши разведчики засылались в тыл врага, но в разведшколу, в «святая святых»… Такой опаснейший и трудный опыт был проделан впервые.

Поэтому Александрова друзья готовили особо тщательно. Морозов сам выбрал этого человека, выбрал его за ум, за неустрашимость, за суровую, настоящую любовь к Родине.

Александров окончил исторический факультет Ленинградского университета, хорошо владел немецким языком, недурно знал историю и литературу Германии — все это было большими достоинствами для разведчика. «Обыграли» чекисты также и то, что отец разведчика скончался в 1937 году в командировке за Полярным кругом. На этом основании была создана легенда, что он был репрессирован органами Советской власти. А это всегда было приманкой для фашистов, как же — сын репрессированного!

Не один раз Поляков, Морозов, Воронов отрабатывали с «Невой» первый допрос разведчика во вражеском тылу:

— Почему вы перешли к нам?

— Я всегда ненавидел Советскую власть; ГПУ репрессировало моего отца.

— За что?

— За то, что он — выходец из Латвии.

— Но вы же воевали против нас?

— А что было делать? Заставили! Но при первой возможности я перешел… Я не верю в победу Советов, — говорил он устало, а потом вдруг резко выкрикивал:

— К черту! Чем скорее вы расколошматите их — тем лучше. Надоело!

…На ту сторону Александрова вывели благополучно. Прошла разведка боем, и один советский солдат «сдался» противнику. До сегодняшнего дня о нем сведений не было. За него волновались. Он вступил в опасную игру с агентами абвера. Сумеет ли историк, которого только война сделала разведчиком, перехитрить опытных профессионалов? Кто возьмет верх — контрразведка Ленинградского фронта или абвер группы армий «Норд»? От этого зависело многое.

— Эх, и пожар бы сейчас ему руку, — сказал Морозов Воронову, когда они ушли от Полякова.

— Да, нелегко ему сейчас, — покачал головой Воронов. — Нелегко…

Глава 4

В кабинете начальника контрразведки обсуждалось положение, создавшееся после того, как была обезврежена вторая шпионская группа — группа Климова.

— В Ольгино ездил дважды, — говорил Волосов. — Никакого Федора Даниловича там нет. Более того, человека с таким именем в поселковом Совете не знают уже лет тридцать.

— По Большой Пушкарской не прописаны Климовы, — сообщил Воронов. — Была, правда, одна семья Климовых, но последние ее представители похоронены на Серафимовском кладбище в тридцатом году. Других Климовых нет.

— На Шестой Советской Николаевы не проживают. — Это доложил подчиненный Воронову лейтенант Голов.

Казалось, все три нити были оборваны.

— Есть одна ниточка, — вдруг, вспомнив что-то, сказал Воронов. — В квартире на Пушкарской должен работать телефон.

Поляков удивленно посмотрел на Воронова.