Невидимые бои - [4]

— Через пару дней, — продолжал Морозов, — в районе Рыбацкого схватили двух гитлеровских парашютистов с рацией. Долго они не запирались; на первом же допросе показали, что посланы в Ленинград. Программа разведки разработана по специальному вопроснику штабом группы армий «Норд». Парашютисты признались, что к заброске в Ленинград уже подготовлены несколько групп. Их — первая. Ну а вопросник разведотдела штаба фон Кюхлера не очень-то сложен: продовольственное положение в городе, политические настроения, местонахождение оборонительных сооружений, кораблей на Неве и тому подобное. Однако, Миша, ясно: у следующих групп будут задания посерьезней.

Заканчивая, Морозов сказал:

— По приказанию Полякова мы разработали план обезвреживания этих групп. Сегодня вечером будет совещание у Александра Семеновича. Пойдем вместе. У него что-то новое есть.

— Александр Семенович доволен нами? — спросил Воронов.

— Еще бы. Но виду не показывает. Ты его пословицу еще не забыл?

— «Хвастун да болтун и дело губит, и себя подводит».

— Вот-вот. Все боится, как бы не зазнались подчиненные.

Чекисты любили начальника Ленинградской контрразведки старшего майора госбезопасности Полякова. Он был их старшим другом, их наставником. Незаурядный ум, большой опыт пограничника, в плоть и в кровь въевшаяся военная дисциплинированность и аккуратность помогли Полякову в сороковом году быстро овладеть новой для него работой контрразведчика и завоевать авторитет у чекистов Ленинграда.

— Вот такие дела, — задумчиво сказал Морозов. — А сейчас, Миша, пойдем-ка пообедаем. Сегодня ведь наш праздник — день ВЧК. По сто граммов дадут. — И он подмигнул Воронову.

Глава 3

Вечером, после бомбежки, когда еще ходуном ходили рамы, а стекла продолжали жалобно звенеть от близких разрывов артиллерийских снарядов, сразу после отбоя тревоги, вышедших из убежища друзей-чекистов позвали к старшему майору госбезопасности Полякову.

Александр Семенович показался Михаилу измученным до предела. Но его большие, широко расставленные глаза смотрели на вошедших, как всегда, остро и зорко.

На небольшом совещании в кабинете Полякова выяснилось, что работа отделения Морозова начала приносить плоды. В черте города радиоразведка засекла неизвестный передатчик. Агент противника дважды пытался нащупать волну разведцентра абвера, а потом внезапно замолчал, хотя центр продолжал искать его. Запеленговать передатчик не успели.

— Интересно, почему же он замолчал? — спросил Воронов.

— Рация вышла из строя, — предположил Морозов, — или чего-то испугался.

— Конечно, нам важно выяснить, почему он замолчал, — сказал Поляков. — Но еще важнее другое. Агентуре врага все-таки удалось проникнуть в город мимо наших постов, — значит, во второй группе действуют ловкие и хитрые шпионы. Но по каким-то причинам связь, которую они налаживали, оборвалась, следовательно, они попытаются ее восстановить. И здесь их самое уязвимое место. Это и надо использовать. Подумайте…

— Есть и еще новости, — продолжал Поляков после небольшой паузы. — Сегодня ночью на линии фронта были задержаны трое. Они шли на ту сторону. Двое были убиты в перестрелке. Третий из Лисьего Носа был доставлен сюда. Фамилия его, как он утверждает, Гриднев. Надо его хорошенько прощупать, — может быть, он из той группы, которая почему-то прервала связь. Займитесь этим, Антон Васильевич, немедленно. Время не терпит! Подключите к этому делу Воронова, он со свежими силами. А в помощь ему дайте, — Поляков слегка усмехнулся, — лейтенанта Волосова — пусть учится. И последнее: не упускайте из виду ни одной мелочи, связывайте, сопоставляйте даже самые отдаленные факты. Всё.

Выходя из кабинета начальника, Михаил спросил у Морозова:

— Кто это Волосов?

— А это тут без тебя пополнение прибыло, — ответил Морозов. — Бывший студент института журналистики. Поэт. Литератор. Погоди, он еще тебя стихами зачитает. Отличный паренек. Восторженный немного, но крепкий. Ты уж возьми над ним шефство.

…Воронов с улыбкой наблюдал за Виктором Волосовым. Тот явно волновался. Да пожалуй, это понятно: недавнему студенту института журналистики впервые в жизни предстояло увидеть, а может быть и допрашивать, шпиона. Для начинающего контрразведчика такая встреча — всегда событие.

Когда Гриднева ввели в кабинет Воронова, Волосов так и впился глазами в этого приземистого человека в красноармейской шинели. Лицо обыкновенное, ничем не примечательное, только слегка тронуто оспой. Маленькие плутоватые глаза, в них и наглость и трусость.

— Ну как дела у немцев? — усмехнулся Воронов. — Совсем отслужил хозяевам или еще скучаешь?

Гриднев все-таки не выдержал — опустил голову…

На первых допросах он уверял, что он — честный красноармеец, а от патруля побежал по ошибке, принял его за гитлеровский.

— А кто ваши спутники?

— Черт их знает! Я их случайно встретил по дороге в часть.

На что он надеялся, сочинив такую нелепую версию, трудно понять. Припереть лгуна к стенке оказалось вовсе не так уж сложно, но повозиться все же пришлось.

— Почему шли за линию фронта? — спросил Воронов.

— Заблудились, гражданин начальник, — нагло ответил Гриднев. — Сами знаете — пурга какая была.