Невидимки за работой - [43]

Все захохотали, а Порп насупился и затеребил свою манишку.

— Она сможет сообщить знатному гостю, как вы спите: заправляете ли манишку под одеяло или укладываете поверх него.

— Ладно, Уэлтон, будет вам! — пробормотал Гарстенг, торопясь предотвратить неприятность. — Ваша идея, пожалуй, выручит нас. Шесть дам. Этого достаточно. Никто не возражает?

— Все сойдет отлично, — сказал Кэдби. — За свою знакомую я ручаюсь: она служит в издательстве и разбирается в литературе.

— Меня еще одно беспокоит, — перебил его Мертон. — Какова будет программа? Нам вовсе неинтересно весь вечер рассуждать об умных вещах!

— Да, и об этом не мешает подумать, — согласился Гарстенг. Лицо его опять приняло озабоченное выражение.

— Я вот что предлагаю, — сказал Уэлтон. — Мы сейчас разойдемся по комнатам, подготовим наших дам и приведем себя в порядок. Вы говорите, янки должен приехать около половины седьмого? Так вы и лорд Клигнанкорт встретите его.

— К сожалению, лорд Клигнанкорт уехал и, кажется, до понедельника.

— Жаль. Графский титул всегда импонирует американцам. Ну, да все равно. Вы примете его и отведете к себе на квартиру. А в семь пригласите всех нас на коктейль в честь его приезда.

Гарстенг поежился.

— Ну как же иначе? Вы должны нас представить, а за коктейлями это всего проще. Велите подать их в гостиной Клигнанкорта, она производит внушительное впечатление. Приведите гостя, когда мы уже будем там, тогда вы сможете представить всех сразу. А то ведь мы не знаем даже фамилий многих дам! Разговор с американцем будут вести двое-трое из нас и выбранные для этого дамы. Кэдби, Портер и Тревельян заранее сообщат вам, мистер Гарстенг, имена своих подружек. Всю эту церемонию затягивать не надо. После нее будем обедать. Обед должен быть парадный, с вином. Надо же пустить янки пыль в глаза!

Гарстенг опять поежился.

— Разве вино так уж необходимо?

— Разумеется! Этот Куплер[18] — важная особа.

— Купферштехер, — поправил его Гарстенг.

— Ну, пускай Купферштехер. Как вы не понимаете — его везде в Европе, наверно, принимали по-царски, как принимают там теперь американских благодетелей. В его честь устраивали банкеты. Так нельзя же угостить его стаканом воды или бутылкой пива! Имейте в виду, миссис Роуз не успела приготовить ничего сверх обычного меню. Конечно, нечего сомневаться, что все будет вкусно. Она всегда в «дамский вечер» угощает нас отличным обедом — любит вспомнить доброе старое время. Но для того, чтобы обед был по-настоящему парадный, нужно подать вино. В погребах у нашего хозяина его уйма, и лорд Клигнанкорт сочтет, что вы уронили его репутацию, если к столу не подадут вина только потому, что он в отъезде.

Гарстенг заморгал глазами. Он не очень-то верил в радушное гостеприимство графа и ерзал на стуле, не зная, как быть.

— Пожалуй, достаточно будет подать вина только на почетный стол, — рискнул он возразить.

— Чёрта с два! — загремел Уэлтон. — Янки этот не слепой, надеюсь? Так он увидит, что за другими столами вина нет, что нас здесь считают какими-то низшими существами, и в его американской душонке возмутятся все демократические инстинкты. Он увидит, что здесь еще сохранились феодальные порядки. Увидит, что в нашей организации процветает снобизм, против которого неуклонно боролись отцы Америки…

— Да, да, да, — перебил его Гарстенг. — Я вас понял, Уэлтон. Хорошо, будем пить вино.

— Дело! А так как вы будете заняты, я могу, если хотите, сам потолковать насчет этого с миссис Роуз.

— Ладно, ладно, поговорите с миссис Роуз, время не терпит. Что еще?

— Что еще? Ну… Я полагаю, в конце обеда будет подходящая атмосфера для тостов. Мистер Кюхентиш[19]…

— Купферштехер!

— Мистер Купферштехер, конечно, пожелает обратиться к нам с речью. Он, наверно, уже сейчас обдумывает ее в автомобиле. А вам надо будет выступить с приветственным словом. Он этого ждет от вас: не забудьте, что американцы — рабы условностей. Ну, и нам придется провозгласить тосты. Да, да, надо сделать все, чтобы обед вышел торжественный, вроде банкетов Королевской академии.

— О нет, это невозможно! — в ужасе воскликнул Гарстенг. — Всему есть предел.

— Ну, скажем, — вроде банкета у лорд-мэра… После обеда вы можете увести Курпфушера[20]…

— Купферштехера! Запомните его фамилию и произносите правильно. Американцы обидчивы. Пожалуйста, если кто забудет его фамилию, — не импровизируйте.

— Как она пишется? — спросил Тревельян.

Гарстенг повторил фамилию по буквам.

— Знаете что, — сказал Кэдби, — как только он явится, вы узнайте точно, как он сам произносит ее, и потом, когда будете нас знакомить, скажите фамилию внятно и четко. Мы же не знаем, как ее произносить — на американский лад или на немецкий.

— Ага, знаю! — закричал вдруг Фикенвирт, вскочив с места (до этого он что-то записывал на карточку). — Купферштехер. Да, да, это очень интересно! По-немецки это означает «гравер на меди». Фамилия из категории «обозначающих профессию». Я расспрошу герра Купферштехера о его предках.

— И не думайте, Фриц! — решительно возразил Уэлтон. — Он, наверно, американец на двести процентов и не желает, чтобы ему напоминали…

Фикенвирт надулся, как ребенок, у которого отняли плюшевого мишку.