Невидимки - [43]

Я кивнул и сел на предоставленный стул. Я действительно проголодался. Я не завтракал и не обедал, к тому же всё произошедшее пробудило жуткий аппетит. Но с тех пор как мы вошли, к нам не обратилась ни одна официантка.

— Не переживай, — сказал Фелипе, будто прочитав мои мысли. Он прошёл в центр зала и встал прямо на пути немолодой официантки, направлявшейся на кухню. Она чуть не врезалась в него, замерла и уставилась на него так, будто видела впервые в жизни.

— К нам подойдёт кто-нибудь? — громко произнес Фелипе и указал на наш стол.

— Простите. Я… — Официантка взяла себя в руки. — Вы готовы сделать заказ?

— Да.

Вместе с Фелипе она подошла к нам. Он заказал пирог и кофе, я заказал чизбургер, луковые кольца и большую колу. Остальные уже поели, поэтому они просто попросили ещё кофе.

Я огляделся и внимательно осмотрел других Невидимок. Всё происходило слишком быстро. Мозг продолжал обрабатывать информацию, но эмоционально я слишком вымотался. Я понимал, что происходит, но как реагировать на это, я не знал. Я смотрел на Джона и Томми, или на Томми и Джона — кто из них кто я так и не понял, и пытался вспомнить, встречал ли я кого-то из них на улицах Ирвайна, когда прогуливал работу. В них было нечто такое, что делало их для меня более знакомыми, нежели остальные.

Видел ли я их прежде?

Это кто-то из них украл упаковку пива из «7-11»?

— Ладно. — Фелипе широко улыбнулся. — Понимаю, для тебя всё в новинку. Давай, не я буду рассказывать, а ты задашь интересующие тебя вопросы.

Я внимательно вгляделся в лица собравшихся. Я не увидел в них недружелюбия, подозрительности, какого-то превосходства, лишь искреннее понимание. Они прекрасно знали, через что я прошёл, что мне довелось пережить. Они вели себя естественно.

Они не похожи на террористов, подумал я. Фелипе, наверное, самый суровый из них, но даже он не излучал угрозы, не выглядел как фанатик, которыми были настоящие террористы. Они же, как дети, понял я. Они играли, притворялись.

Я это понял, ещё, когда они представлялись. Все они говорили о том, чем занимались в прошлом, где работали, но никто не сообщил мне, чем же он занимался в данный момент. Я прочистил горло.

— А где вы, эм, работаете? — спросил я. — Вы же где-то работаете сейчас?

— Работаем? — рассмеялся Бастер. — Нет, мы нигде не работаем. Хватит с нас этой херни.

— Нам не нужно работать, — добавил Стив. — Мы — террористы.

— Террористы? Что это значит? Чем вы занимаетесь? Вы где-то вместе живёте, типа, какой-то коммуной? Или просто собираетесь раз в неделю, или что?

Я смотрел на Стива и заметил, что после моих вопросов он перевёл взгляд на Фелипе. Все остальные последовали его примеру.

— Это не работа, в привычном смысле, — принялся пояснять он. — Это не какое-то занятие. Это наша сущность.

Остальные согласно закивали, но никто не вызвался объяснить значение этих слов.

— Ты спросил, чем мы занимались, — продолжал Фелипе. — Где работали. Большинство людей ассоциируют себя со своей работой. Без работы они никто. Работа — источник их самоопределения. Большинство не знают ничего, кроме работы. Им необходимо нечто, что наполнит жизнь смыслом, укажет цель. Но чем может наполнить работа, например, секретарём? Свободным временем, когда можно заниматься чем угодно! Ты ограничен лишь собственным воображением. У большинства людей нет никакого смысла жизни. Они не знают и даже не задумываются, зачем они живут. Но у нас есть возможность стать другими. Нам не нужно постоянно себя чем-то занимать, работать до самой смерти. Мы можем жить!

Я вспомнил собственные скучные унылые выходные. Я всегда был одним из тех, кто теряется без работы. Я вновь внимательно посмотрел на лица других Невидимок. Уверен, они жили точно так же.

Однако Фелипе прав. У меня появился шанс всё изменить. Мы все уже убивали. Как бы мы ни выглядели за этим столом, какими приветливыми бы ни были, каждый из нас совершил как минимум по одному убийству. Что нам ещё после этого оставалось? Какие перед нами ещё стояли запреты? Мы уже доказали, что нити общественных отношений нас больше не связывали.

Я кивнул Фелипе.

Тот улыбнулся.

— Мы свободнее, чем кто бы то ни было. Большинство людей считает, что они занимаются чем-то важным, что они нужны. Только, нам лучше знать. В мире полно продавцов, которые после рождения детей немедленно возвращаются к работе, так как считают, будто эта работа кому-то важна, будто без их участия ничего работать не будет. Суть в том, что они — лишь винтики огромной машины. Если они уволятся или умрут, их место тут же займут другие, и никто не заметит никакой разницы.

— Но нам открылась истина. Мы поняли, насколько мы бесполезны, заменимы, бессмысленны. Мы освобождены ради более великих дел.

— Ну и чем мы будем заниматься? — спросил я. — В смысле, как террористы?

— Всем, чем захотим, — ответил Бастер.

— Понятно. А чего мы хотим?

И снова все посмотрели на Фелипе.

Он выпрямился, очевидно, наслаждаясь всеобщим вниманием. Эта идея была его детищем и он явно гордился ею. Он поставил локти на стол, наклонился вперед и заговорил так, будто командир партизанского отряда разъяснял боевую задачу своим бойцам. Он видел нас неким подобием мстителей. Мы пережили преследование финансовых, интеллектуальных авторитетов. Мы прекрасно понимали, что это такое — быть отвергнутыми, забытыми и невидимыми. Именно поэтому, говорил он, благодаря пережитому опыту, именно потому, что мы видели всю подноготную этого общества, мы поняли, что нужно делать. И как именно делать. Если мы всё грамотно продумаем и проведём, мы совершим глобальные перемены.