И я пытался научить этому своего сына.
Мне не было прощения за содеянное. Сейчас я в этом убежден. Убийство людей — это абсолютное зло, не важно, при каких обстоятельствах оно было совершено, чем оно оправдывалось. Убийство — это зло, вне зависимости от того, кто его совершает.
Если бог есть, простить меня мог лишь он.
За себя могу сказать лишь, что я учусь на собственных ошибках. Я прожил жизнь не впустую. Тот, кем я стал, очень сильно отличается от того, кем я был.
Видимо, в моих странствиях, в несвязанных между собой событиях, какими являлась моя жизнь, был какой-то смысл.
Я продолжал гадать, кто же мы такие. Потомки инопланетян? Генетические мутанты? Результат какого-то правительственного эксперимента? Я продолжал размышлять, но уже не был одержим этим вопросом, как прежде. Смысл моего существования не в этом.
Он в моём сыне. В Фелипе.
Не уверен, верю ли я в существование бога, дьявола, рая или ада, но я совершенно убежден, что в нашем бытии должен быть смысл. Я убежден, что у нашего появления на земле есть цель. Я не считаю, что смысл нашей жизни заключается в самой жизни. Не считаю я также, что наша цель — быть замеченными другими людьми. Не кажется мне и то, что наша задача — тестировать товары массового производства для усредненных американцев.
Я знаю, что у нас должна быть какая-то цель.
Может, когда-нибудь, я это выясню.
Может, это выяснит мой сын.
А что насчёт того, иного мира, который когда-то мне приоткрылся? Я и об этом размышлял. Что это? Ад? Рай? Нирвана? Неужели именно это место видели многочисленные гуру и мистики, когда настолько глубоко погружались в медитацию, что теряли всякую связь с реальностью? Или это другое измерение, существующее параллельно с нашим? Я читал и перечитывал «Великий бог Пан» и никак не мог принять это объяснение.
Однако альтернативной версии у меня не было.
Каким бы ни было объяснение существования этого мира, магическим или научным, само его наличие каким-то образом успокоило мои тревоги относительно жизни и смерти. Не знаю, переживал ли я вообще о том, что будет после смерти, но чувствовал я себя гораздо спокойнее. Я не знал точно, было ли что-то после смерти — да и никто не знал этого с уверенностью — но, я знал, что что-то было и меня это не пугало.
Мы по-прежнему живём в Мендосино, на берегу океана. По утрам я пишу, а Джейн присматривает за Фелипе и возится в саду.
Остальную часть дня мы проводим вместе.
У нас хорошая жизнь и мы счастливы, но меня не покидает чувство, что когда-нибудь нам захочется большего. Я иногда вспоминаю слова Джеймса о стране Невидимок, земле за морем, острове или полуострове, где подобные нам живут мирно, отдельным народом.
Мне кажется, это было бы отличным местом для детей.
Порой я смотрю на водную гладь и мечтаю научиться управлять лодкой.
© Перевод с английского: Деев К. С., 2019
