Невидимки - [107]

Он заговорил тише.

— Мне кажется, недавно я его видел. Там.

Я совершенно не желал знать, что именно он видел, но я понимал, что мне не отвертеться.

— Он прятался среди деревьев. Там ещё было полно этих паукообразных тварей размером с верблюда. Но я видел его глаза, его брови, его зубы. Видел его шерсть, копыта. Он тоже узнал меня.

Я весь покрылся мурашками. Было страшно даже смотреть в окно.

— Я считал, мы были избраны богом, — произнес Фелипе. — Мне казалось, мы были ближе к богу, чем кто бы то ни было, потому что были самыми обычными людьми. Мы представляли собой золотую середину, идеальную посредственность. Именно такими нас и задумал Господь. Людьми, которые одновременно могли и возвыситься и пасть на дно. Именно этот идеальный баланс приближал нас к богу. А теперь… — Он посмотрел в окно. — Сейчас я думаю, что мы просто более восприимчивы к вибрациям и волнам, посланиям, исходящим из… как бы это место не называлось. — Он повернулся ко мне. — Ты читал книгу «Великий бог Пан»?

Я помотал головой.

— Там описывается «подъем занавеса», связь с миром, который был очень похож на нас. — Он прошел к столу, на котором громоздилась куча книг, вытащил одну и протянул мне. — На. Почитай.

Я взглянул на обложку. «Величайшие истории об ужасном и сверхъестественном». Одна из страниц была загнута, я открыл её. Там было написано: «Артур Мэкен. «Великий бог Пан».

— Читай.

Я посмотрел на него.

— Прямо сейчас?

— А тебе есть чем заняться? Займёт полчаса, не больше. А я пока телевизор посмотрю.

— Я не могу…

— Зачем ты сюда пришел?

Я моргнул.

— Что?

— Зачем ты сюда пришел?

— С тобой… поговорить.

— О чём?

— О…

— О том, что ты видел. Ты же видел то, о чём я говорил, да?

Я помотал головой.

— Значит, ты видел пауков.

Я посмотрел на него и медленно кивнул.

— Читай.

Я присел на диван. Мне было непонятно, как выдуманная история сможет разъяснить нашу ситуацию, но я быстро это выяснил. Действительно, описанная в рассказе ситуация была очень похожа на ту, с которой я столкнулся, когда разбирался с убийцей и неприятно мало отличалась от той, что описал Фелипе. Сумасшедший ученый открывает способ преодолеть разрыв между нашим миром и «другой вселенной». Он отправил туда женщину и та вернулась абсолютно безумной. Она стала свидетельницей величайшей божественной мощи существа, которое древние по недоразумению называли великий бог Пан. Та женщина забеременела, родила, и её дочь, когда выросла, смогла путешествовать между мира по собственной воле. В нашем мире её дочь — убийца. Она совращала мужчин, затем являла им свою истинную сущность, и те кончали жизнь самоубийством. В итоге её раскрыли и казнили.

Фелипе собственноручно подчеркнул несколько абзацев. В одном описывалось, как девочка шла по лугу и внезапно исчезала. В другом не было ничего необычного, лишь рассказывалось о том, какой затхлый стоял воздух сразу после путешествия между мирами. Третий отрывок представлял собой описание неких «тайных сил», невообразимых, неописуемых сил, которые лежали в основе всего сущего и были слишком могущественны для человеческого восприятия. И последним был подчеркнут отрывок, где было написано, что эта женщина и это существо отныне навеки пребывают в другом мире в компании новых друзей.

Именно этот последний отрывок поверг меня в ужас. Я подумал о раненом убийце, убегавшем под спасительную защиту фиолетовых деревьев.

Когда я закрыл книгу, Фелипе взглянул на меня.

— Знакомо, не правда ли?

— Это выдумка.

— Но она реальнее, чем принято думать. В ней есть истина, потому что автор что-то знал. Мы с тобой сами видели этот мир. — Он помолчал. — Я слышал голос великого бога Пана.

Я посмотрел на него. Я не верил ему, но и сомнений в его словах у меня не было.

— Мы — передатчики в этот мир. Мы его видим, мы его слышим, можем принимать оттуда послания. В этом наша цель. Мы здесь за этим. Этим можно объяснить в том числе и различия между Невидимками. Мы можем связываться с этими силами и передавать послания «полукровкам» вроде Джо. А Джо и такие как он передадут их остальному миру.

— Но остальные Невидимки нас больше не слышат, — возразил я. — И ты, кажется, говорил, что Джо больше не Невидимка.

Фелипе пропустил мои слова мимо ушей.

— К тому же, не все же мы должны быть передатчиками. Так бы мы не стали обычными. У этого явления нет ничего общего с нашим состоянием…

— Никто не представляет собой что-то одно. Черный мужчина имеет не только темный цвет кожи. Он ещё и мужчина. Он чей-то сын. Может, брат, муж, отец. Ему может нравиться как рэп, так и рок и классическая музыка. Он может быть спортсменом, а может быть студентом. Для каждого есть масса вариантов. Невозможно описать человека одним словом. — Он помолчал. — Даже нас.

Я не мог понять, стоило ли ему верить. Не знал даже, хотел ли я ему верить. Приятно, конечно, думать, что быть Невидимкой — не единственная моя черта, что не только это слово определяло мою сущность. Но, чтобы моё предназначение не имело ничего общего с моими личными талантами или принадлежностью к определенной группе… нет, на это я не поведусь.

Фелипе наклонился вперёд.

— Возможно, именно туда движется человечество. Возможно, именно там мы все должны оказаться. Возможно, мы и есть цель, побочная ветвь эволюции Невидимок. Может, когда-нибудь мы все сможем путешествовать между мирами. Может, мы все — подобия Элен, — сказал он, указывая на книгу.