Невеста зверя - [62]

Джеффри Форд Ганеша

На плоту, плывущем по спокойному Морю Вечности, сидел Ганеша на золотом троне под пологом из восьми кобр. Голова у него была слоновья, глаза смотрели в сторону луны, а огромные уши полоскались на ветерке. Все его четыре человеческих руки были заняты, поэтому щеку он почесал согнутым хоботом – этот зуд был проявлением зла. В одной руке у него был острый осколок его сломанного бивня, которым он писал на пергаменте, зажатом в другой руке. В третьей руке у него был цветок лотоса, а четвертая ладонь была повернута наружу, показывая вытатуированный красным цветом солнечный крест – пожелание здоровья. Широкие шелковые штаны цвета солнца лежали мягкими складками, а мощная грудь и округлый животик ничем не были прикрыты. Ожерельем и поясом ему служили живые змеи. У ног сидела крыса Кронча, грызя украденный сладкий рисовый шарик-модаку.

На западе что-то упало с ночного неба, прочертив яркую дугу. Ганеша проследил за падением, и когда звезда упала в море, шипение затихло, а свет погас, он указал туда хоботом, встал и потянулся.

– Мы отправляемся в путешествие, – сказал он Кронче.

Крыса побежала за ним, и к плоту подплыла открытая ладья с удобными подушками. В мгновение ока они оказались на борту. Ганеша откинул на подушку свою большую голову, прикрылся зонтиком от лунного света и скрестил ноги. Только отчалив, они вспомнили о сладостях – они тут же появились. Поднялся ветер и мягко направил лодочку в море.

И вечности не прошло, как они доплыли до того места, куда упала звезда.

– Приплыли, – сказала Кронча, сидевшая на зонтике. Ганеша встал, и крыса сбежала вниз по его спине.

Лодка подплыла к качающимся на волнах обломкам. Ганеша наклонился и вытащил что-то из воды.

– Ты только посмотри, – сказал он, поднимая в воздух молитву. Она затрепетала у него на ладони, а потом он засунул ее в рот и проглотил.

– А теперь куда? – спросила Кронча, опираясь лапкой на миску со сластями.

– В мое любимое место – Нью-Джерси, – ответил Ганеша, и мантра «Ом», прозвучав в его смехе, породила новые реальности.

Ганеша уверенно вскочил Кронче на спину, и они свернули от туннеля Холланд на южную магистраль. Крыса мчалась на скорости сто двадцать километров в час и горько жаловалась на езду впритык. Когда они попадали в пробку, крыса грациозными дугами прыгала с одного автомобиля на другой, приземляясь тихо и ритмично. Вернувшись на дорогу, Ганеша велел крысе свернуть на шестой южный съезд с магистрали. Кронча повиновалась со вздохом облегчения.

В следующую секунду, когда солнце перевалило за полдень, Кронча уже несла Ганешу по широкому выжженному солнцем полю к роще рядом с озером. Среди деревьев виднелись столы для пикника, и за одним из них сидела, одна во всем парке, темноволосая юная девушка и курила сигарету. На ней были джинсы с обрезанными штанинами, красная майка и кроссовки на босу ногу. Когда она увидела слоноголового бога, она засмеялась и сказала:

– Так и думала, что на этот раз ты придешь. Я воскурила тебе пять палочек благовоний.

– Лакомый кусочек! – припомнил Ганеша, спрыгивая с крысы. От прыжка живот и грудь у него затряслись, как желе. Девушка встала и направилась к нему. Когда она подошла, он поднял свой хобот и положил ей на плечи. Девушка закрыла глаза и ласково похлопала его по хоботу.

– Флоренс, – шепнул он ей своим глубоким, архаичным голосом.

– Я сменила имя, – сказала она, развернулась и направилась обратно к столу.

Ганеша засмеялся.

– Сменила имя? – переспросил он, идя за ней. – Как же мне тебя называть – Мифрадитлиаинак?

Она села на край скамьи, а он, как мог осторожно, опустился на противоположную сторону, отчего скамейка с ее стороны приподнялась на пару дюймов над землей. Доски между ними жалобно заскрипели, когда оба откинулись и оперлись на спинку скамьи.

– Называй меня Хлоей, – сказала девушка.

– Хорошо, – кивнул Ганеша.

– Флоренс – противное имя, – продолжала она. – Чем-то напоминает старуху в корсете и с сеткой для волос на голове.

– Премудрая ты дева, – усмехнулся Ганеша и материализовал на столе перед ними вазу со сластями.

– Хлоя гораздо лучше… Ну, не знаю… Обожаю эти конфеты! – сказала она, взяв один из золотистых рисовых шариков. – Но сколько же в них калорий?

– Каждая конфета – целый мир, – ответил он, хоботом нащупав модаку и поднеся ее к рту.

– Тогда мне только половинку.

– Ей половинку, – хмыкнула Кронча, устроившаяся у их ног.

– Если надкусишь, придется доедать, – предупредил Ганеша.

Ее губы уже приоткрылись, она поднесла сладкий шарик ко рту. Аромат затуманил взгляд Хлои, ей уже виделся прекрасный сад, полный бабочек и бирюзовых птиц, но тут она услышала предупреждение Ганеши.

– Нет, – вздохнула она и положила конфету обратно в вазу.

– Ага! – воскликнул Ганеша и взял ее нетронутую модаку. Он встал так внезапно, что ее край скамьи, резко опустившись, стукнул по земле. Ганеша вышел на поляну среди рощицы, вскинул свою слоновью голову и затрубил. Его человечьи ноги заплясали, а четыре руки завращались. Когда его трубный зов разнесся среди деревьев, по полям и над озером, он подбросил модаку в небо.

Девушка проводила взглядом ее полет: золотая точка на голубом небе вдруг превратилась в огненный шар, летящий сквозь ночь. Солнце сменилось луной настолько стремительно, что у Хлои чуть не закружилась голова. Но она все же увидела, как конфета превратилась в звезду среди миллионов других звезд. Когда Ганеша, чуть светясь в темноте, повернулся к ней, она захлопала в ладоши. Он раскланялся.