Невеста-заложница - [10]

— Я сделаю что прикажете, сэр.

— Да, но на этот раз ты имеешь право отказаться, — мрачно заметил Като. — Ты даже можешь назвать это работой для няньки. И надо же, чтобы все свалилось на меня так не вовремя! Ты нужен мне здесь, в замке!

— Я слушаю вас, сэр, — промолвил Гил, не моргнув глазом.

— Нужно привезти из Эдинбурга мою племянницу, — пояснил Като.

— Я должен отправляться сегодня же? — спросил Гил.

— Чем скорее, тем лучше. Пока вдоль границ относительно спокойно. Левен еще не привел туда свои войска.

— А как только он приведет их, мы присоединимся к нему, милорд?

— Да. Как только ты приедешь из Шотландии с девочкой, мы поднимем знамя парламента.

— Представляю, как это будет выглядеть, милорд. — Грубые черты Гила скривила улыбка.

— Как ты думаешь, ополченцы пойдут за нами?

— Еще как пойдут! Они уже приучены повиноваться приказам. А кроме того, все, у кого есть хоть немного мозгов, и сами подумывают переметнуться к парламентским войскам.

— Отлично! — Като вытащил из кармана тяжелый кожаный кошель. — Это тебе на дорогу.

— А коли девчонка не захочет?

— Тогда не хватай ее силой. Если у нее уже есть что-то на уме — тем лучше. — Вряд ли его брат ожидал большего, чем простое предложение Порции крыши над головой.

Гил кивнул в знак согласия и заметил:

— Видать по всему, придется пробираться торфяниками. Меньше возможностей столкнуться с армией. — Он снова улыбнулся.

— Зато больше опасность столкнуться с разбойниками, — мрачно ухмыльнулся Като. — У Руфуса Декатура повсюду полно шпионов, и он ни за что не упустит возможность захватить отряд из замка Грэнвилл.

— Я слышал, будто он собирает ополчение за короля, — сказал Гил.

— По-моему, наивно было полагать, что Декатур не ввяжется в войну, — веско промолвил Като. — Такие, как он, слишком любят ловить рыбку в мутной воде. А война дает превосходную возможность сеять повсюду хаос — как раз то, чем занимался Декатур все эти годы.

И маркиз направился обратно в замок, привычно хмурясь под грузом тяжких и безрадостных дум. Пошел уже двадцать шестой год с того дня, когда клан Декатура свил себе разбойничье гнездо в глухих отрогах Шевиотских гор. Оттуда они совершали свои вылазки, ведя нескончаемую войну не на жизнь, а на смерть, постоянно держа в страхе и напряжении людей в долинах, безжалостно расправляясь с жизнями и собственностью тех, кто был верен дому Грэнвиллов.

Обычные бандиты и мародеры, которые подались на север во времена правления Елизаветы и Якова, были давно переловлены правительственными войсками. Но Декатуру в его горном логове все было нипочем, и он беспрепятственно пересекал шотландскую границу всякий раз, когда желал совершить очередной набег на землю Грэнвиллов. Объявленный вне закона отпрыск опального графа ловко уходил от преследователей и разгуливал на свободе.

Вокруг Руфуса Декатура сплотилась целая банда головорезов. Слухи о его отчаянных выходках наводнили округу, и сложенных про него легенд хватило бы на несколько жизней. Несмотря на то что Декатур был настоящим разбойником и верховодил такими же отпетыми, как и он сам, простой народ относился к нему с удивительной любовью, на которую Руфус отвечал с неизменной добротой и щедростью. Он никогда не требовал от бедняков чего-то против их воли и всегда приходил на помощь в час нужды. Несмотря на изначально предвзятое мнение о Руфусе, Като не мог не признать, что опальный род Декатуров оставался такой же надежной опорой для своих подданных, какой являлся в годы процветания и славы.

Декатур был милосерден и щедр — если только это не касалось Грэнвиллов. Тогда его гнев и жестокость не знали границ. Он налетал как ураган и оставлял за собой одни руины — и никогда не упускал возможности нанести удар побольнее, если знал, что этим он причинит зло Грэнвиллу.

За всю свою сознательную жизнь Като ни дня не мог не думать о Руфусе Декатуре. Они были сверстниками. И оба горячо любили своих родителей. Вот только Като после кончины отца получил в наследство громкий титул и право на владение обширными землями вдоль границы и родовым замком — в отличие от Руфуса, чей титул превратился в пустой звук, чье родовое гнездо было разорено и чей отец предпочел грех самоубийства неправедному суду и медленному угасанию в тюремном застенке.

Като понимал, что в глазах Руфуса Декатура грехи его отца перешли к нему вместе с наследством. Родитель слыл человеком горячим и скорым на расправу, особенно в вопросах преданности и чести. И стоило Уильяму Декатуру открыто осудить поступки короля Якова и попытаться составить заговор с целью удалить от короля советников, исподволь разрушавших его страну, Джордж Грэнвилл не колеблясь осудил своего старого близкого друга. Поскольку он носил звание маршала приграничных земель, именно ему вменялось в обязанность арестовать предателя и свершить над ним королевский суд — что он и попытался сделать со свойственной ему решимостью.

Като сомневался, что смог бы повторить поступки своего отца в подобной ситуации, поскольку не унаследовал его убежденности в своей правоте и вечно мучился сомнениями, имея обычай рассматривать дело с разных сторон. Однако маркиз ни минуты не сомневался, что для Руфуса Декатура вопрос решен раз и навсегда и он идет к своей цели напрямик и без колебаний. Уильям Декатур погиб, а его семья угодила в опалу благодаря Джорджу Грэнвиллу — и Руфус будет мстить во что бы то ни стало. Для него вражда с сыном Джорджа Грэнвилла — вопрос личной чести, он будет биться до конца, пусть даже и против собственной воли.