Невеста Солнца - [75]
Когда больной оправился настолько, что с ним можно было разговаривать, ему рассказали о случившемся, описали приметы великодушного индейца, и он сразу узнал в своем спасителе Гуаскара.
В качестве верховного жреца Храма Смерти Гуаскар, по-видимому, вернулся туда для исполнения еще какого- либо религиозного обряда, нашел Раймонда, следы разрушения, трупы убитых карликов и спас несчастного от мести инков — ибо нельзя было придумать для Раймонда худшей пытки, чем оставить его жить после смерти Марии-Терезы.
Но молодой инженер твердо решил как можно скорее положить конец этой пытке. Он мог спасти любимую девушку; она погибла по его вине, из-за того, что он не сумел сохранить хладнокровие… Эта мысль была для него невыносима. И он знал, что никогда уже не сумеет отогнать от себя эту мысль, что она вечно будет давить и терзать его и все равно в конце концов до смерти истерзает. Так не лучше ли покончить со всем сразу?
Ему лишь не хотелось умирать в этих страшных горах, что видели столько ужасов. Образ Марии-Терезы никогда не оставлял его, но теперь, когда он решил соединиться с ней за гробом, это была не страшная живая мумия с широко раскрытыми глазами, полными ужаса и муки, — нет, это снова была прежняя Мария-Тереза, спокойная, деловитая, милая, какой он увидал ее в Кальяо над большими зелеными конторскими книгами. Там, в этой конторе, они впервые увиделись после долгой разлуки; там она впервые сказала ему: «люблю»; там он и умрет, в тех стенах, где она жила и работала.
И от этой мысли о смерти, о близости избавления, он стал быстро поправляться. Оправившись окончательно, он щедро отблагодарил своего благодетеля и сел в первый же поезд, отходивший в Моллендо, откуда можно было на пароходе добраться до Кальяо. Путь показался ему долгим. Проезжая через Арекипу, он увидел издалека памятный маленький домик из необожженного кирпича, вспомнил, как они с маркизом напрасно молили о помощи этого разбойника Гарсию, и в первый раз с тех пор, как он покинул Храм Смерти, задумался о судьбе своих спутников — дядюшки Франсуа-Гаспара, маркиза и Нативидада.
Может быть, и они погибли, замученные где-нибудь в мрачных темницах «Дома Змея». Бедный дядюшка! Не читать ему больше публичных лекций о Мексике и Перу… Бедняга Нативидад! Не видать ему больше своей малютки Женни. Маркизу, по крайней мере, не довелось увидеть гибель детей — хоть от этой муки он был избавлен.
В Моллендо, несмотря на ужасающий ливень и бурю, Раймонд отправился с вокзала прямо на пристань. И здесь увидел две знакомые тени, бродящие по набережной. Он был убежден, что это призраки, галлюцинация, но тени бросились к нему с шумными изъявлениями радости. Это были дядюшка Франсуа-Гаспар и Нативидад.
Вид у них был довольно потрепанный, однако оба были живы и здоровы. Раймонд молча жал им руки, даже не спрашивая, как они добрались сюда и что им пришлось пережить. А те, видя Раймонда таким исхудалым и бледным, не решались расспрашивать его о судьбе Марии-Терезы и маленького Кристобаля.
Все трое молча шагали, погруженные в свои мрачные мысли. Наконец, дядюшка рискнул спросить:
— А маркиз? Ты не знаешь, что с ним сталось?
— Я думал, он с вами, — ответил Раймонд голосом человека, уже отрешившегося от мыслей о земном.
Тут только Нативидад счел своим долгом рассказать — хотя никто его и не просил — как им с господином Озу удалось спастись. После неудачной попытки освобождения обреченной жертвы в Доме Змея его с дядюшкой бросили в темницу, где они просидели четыре дня; за эти дни злополучный академик успел убедиться в реальности всего случившегося с ним. А на пятый день дверь тюрьмы неожиданно оказалась отворенной, и они поспешили удрать, не тратя времени на расспросы об участи маркиза. Произошла, очевидно, какая-то новая катастрофа. Все индейцы в смятении покидали Куско, убегая в родные горы. Не понимая, в чем дело, дядюшка и Нативидад отправились в Сикуани, сели на поезд и тогда лишь узнали, чему они были обязаны своим спасением. Оказалось, что Вентимилья разбил в пух и прах войска Гарсии, плохо дисциплинированные и окончательно распустившиеся во время праздника Интерайми. Тысячи кечуа, солдат и простых обывателей, в несколько часов были выметены из Куско четырьмя эскадронам, которые сохранили верность президенту республики и поддержали его отчаянную, последнюю попытку вернуть себе милость фортуны… Эти пятьсот чистокровных испанцев снова победили инков, как некогда воины Писарро, победили на тех же равнинах и под стенами тех же городов, что вновь стали немыми свидетелями исторических перипетий борьбы двух народов.
Гарсии пришлось бежать в Боливию. Он уже решил было застрелиться, как вдруг пришла весть о революции в Парагвае, и в нем снова проснулась надежда и желание жить. И побежденный Гарсия, вместе со всем своим правительством, покинул страну, решив попытать счастья в Парагвае — к великой радости Вентимильи и президента республики Боливия.
