Невеста скандального шпиона - [29]

Но все же, хотя она и заявляла о себе как о верной невесте, она поверила слухам.

— Со временем, — серьезно сказала она, — я думаю, что я смогу все-таки простить твою ошибку.

Он задумался о том, где же Дафна сейчас. Такая леди как мисс Дафна Дэнвилл, такая прекрасная и с хорошим воспитанием, вероятно, имеет поклонников в изобилии, если уже не снова обручена.

Самое любопытное было в том, что, хотя он и Дафна были предназначены друг другу с детства, он нисколько не скучал по ней.

Натаниэль поднялся и встряхнул свое одеяло. Тихо подойдя к кровати, он укрыл им Виллу, и подоткнул его в ногах.

Ее тело немедленно начало расслабляться от дополнительного тепла. За считанные секунды, она ослабила свою смертельную хватку, которой держала одеяло, и позволила себе немного высунуться наружу.

Тем не менее, из-под одеяла показались только дерзкий нос и упрямый подбородок. Натаниэль тихо добавил еще угля в камин. Вероятно, к утру в комнате будет душно, но ему не нравилось, что ей придется дрожать от холода всю ночь.

Сняв с вешалки свой сюртук, Натаниэль обернул его вокруг себя и снова устроился на своей импровизированной постели. Это был только сон.

И ничего больше.

Следующим утром Вилла собрала вещи, которые они взяли в гостиницу, и упаковала их в сумки в последний раз. Натаниэль отрывисто сообщил ей, что сегодня ночью они прибудут в его дом в Лондоне.

Она должна была быть возбуждена возможностью увидеть Лондон, но прохладные манеры Натаниэля заставили ее задуматься. Очевидно, он совершенно не был доволен ею после прошлой ночи. Честно говоря, можно было бы подумать, что большинство мужчин были бы благодарны за такую услужливую невесту.

Вилла всегда гордилась своим ровным характером. В конце концов, само по себе проклятие было достаточным для испытания терпения, чтобы добавлять к нему еще и репутацию мегеры. Но мистер Натаниэль Стоунвелл скоро сведет ее с ума своим переменчивым сердцем. И все возрастающее влечение, которое она ощущала, вовсе не помогало.

Несколько мгновений она смотрела на пылинки, которые танцевали в утреннем солнечном свете, струившемся в окна, до тех пор, пока образ прекрасного тела Натаниэля не возник перед ней. Ему не нужно было быть где-нибудь рядом с ней, чтобы заставить ее колени слабеть и дыхание учащаться. Небеса, он оказывал на нее такое влияние с первой встречи, даже будучи без сознания.

Неужели в этом она была просто животным, настолько управляемым своими физическими побуждениями?

Размышляя о боровшихся между собой вспышках скорби и смеха, которые она видела в его глазах, и о выражении невыразимого одиночества на его лице, когда он думал, что она не смотрит на него, Вилла должна была признать, что было что-то большее в ее стремлении к Натаниэлю, чем совершенство его тела.

Он нуждался в ней. Так же отчаянно, как и она в нем. Он просто еще не знал этого.

Вопрос был в том, как она сможет терпеть свою все возрастающую жажду, до того, как он догадается об этом?

Схватив обеими руками багаж, она отнесла его вниз и вынесла во двор, где стоял Натаниэль с их лошадьми. Он взял его с кивком благодарности, но не посмотрел ей в глаза.

В ней снова вспыхнуло раздражение.

— Всегда пожалуйста. Ох, прекрати, — излила она свои чувства. — Нет необходимости в таком проявлении. В этом нет ничего такого, совершенно ничего.

Вилла ушла, но ее сарказм остался с Натаниэлем.

В этом на самом деле не было ничего особенного. Просто обычное разделение деятельности, ничего такого, чего бы он ни ожидал от любого мужчины, путешествующего с ним вместе. Натаниэлю пришло в голову, что он не знает ни одной другой женщины, которая встала бы и подставила плечо под багаж так, как это сделала Вилла.

Он знал, что он задавал очень быстрый темп, который был труден для нее, и что она не привыкла много ездить верхом, но кроме нескольких ядовитых замечаний по поводу отсутствия ее коленей, она практически не жаловалась.

Конечно, она также устроила так, что он потерял сознание, заманила его в ловушку женитьбы, оглушала его своей болтовней, и почти свела его с ума своими домогательствами «совокупления», но в целом, она была очень приятным компаньоном по путешествию.

Садясь на лошадь гораздо легче, по сравнению с тем, как она делал это в первый день, Вилла устроилась в седле и повернула свою кобылу в сторону дороги.

— Итак, мы отправляемся? — холодно спросила она.

Натаниэль сел на Бланта и направил его следом за кобылой. Вилла была права, сохраняя дистанцию между ними. Холодное и формальное обращение было определенно подходящим.

Так почему же он не становился счастливее от этого?

По мере того, как проходило утро, пейзаж становился все более и более знакомым для него. Пропали практичные фермы Нортгемптоншира. Теперь они ехали по более элегантному Бакингемширу, месту отдыха для богатых и бесполезных. Как раз таким, каким он был раньше.

Вот пастбище, где он ехал наперегонки с его хозяином-аристократом. Там находилось маленькое озеро, известное своей хорошей охотой. Скоро они проедут через Уэйкфилд, город, где его семья часто останавливалась на пути из Рирдона в Лондон перед сезоном. Это был значительный по размерам городок, разросшийся и преуспевающий, как лучшее место остановки перед последней частью путешествия до Лондона.