Невеста скандального шпиона - [113]

Воспоминания о резкой, озлобленной Виктории стиснули его горло. Если он сделает то же самое с любящей, щедрой Виллой — если он превратит ее в недовольную его секретами и озабоченностью — то это будет такое предательство, которого не смог бы совершить и лорд Предатель.

— Дар судьбы, — прошептал Натаниэль. — Да, это так.

Рен сложил руки у себя на животе.

— Тот дар, который тебе лучше было бы ценить. Если ты не будешь ее ценить, то обнаружишь, что этим займусь я.

Натаниэль посмотрел Рену в глаза.

— Ты влюблен в мою жену, Портер?

Рен даже не вздрогнул.

— Ты обвиняешь меня в этом?

На самом деле Натаниэль почувствовал симпатию к Рену. Вилла была силой природы. Мужчина, попавший в лучи света, исходящие от нее, имел очень мало шансов пережить это и не измениться.

Затем сочувствие быстро испарилось, и на передний план вышел мужской инстинкт защиты. Вилла принадлежала ему.

— Спасибо за то, что ты посетил меня. Сейчас я надеюсь, что ты поймешь меня, если я отменю свое прежнее приглашение. На самом деле, прости меня, но я хочу, чтобы ты был как можно дальше отсюда.

Рен наклонил голову.

— Конечно, — он встал, чтобы уйти. У двери он обернулся. — Просто помни то, что я сказал. Если я когда-нибудь узнаю, что ты сделал несчастной эту прекрасную женщину… ну, я кое-чему научился от Лжецов…

Натаниэль покачал головой.

— Если я причиню ей боль, то я сам первым накажу себя. Тебе придется подождать своей очереди.

Рен резко кивнул.

— Хорошо, — и покинул комнату.

Глава 30

Вилла никогда настолько не ощущала себя в меньшей степени принадлежащей к этой семье.

Виктория деловито выбирала ткани для своего траурного гардероба и готовилась к покупке небольшого собственного дома из того содержания, которое пообещала ей Миртл.

— Думаю, в Брайтоне, — небрежно заявила она, словно над столом, где они ужинали, не было атмосферы неловкости. — Лондон слишком озабочен Брачным рынком. А я уже покончила со всем этим.

Все остальные просто на мгновение взглянули на нее, перед тем как вернуться к ковырянию еды на своих тарелках. Планы Виктории по поводу ее элегантного вдовства только сделали ужин еще менее аппетитным.

Миртл, бледная, но спокойная, заявила о своем намерении немедленно уйти.

— Все это меня измотало, — сказала она. Затем поднялась и начала медленно ковылять к двери. — Думаю, я могла бы поехать на лечение в Бат. Вы приедете навестить меня, не так ли?

Вилла кивнула и улыбнулась, но Натаниэль рядом с ней ничего не сказал, только пожелал доброй ночи своей тете. Затем, через несколько мгновений он встал, бросил салфетку на стол и покинул Виллу, всего лишь быстро поцеловав ее в макушку.

Оставив Виллу одну за длинным, пустым обеденным столом. Ничего не оставалось, как пойти спать — в свою собственную комнату. Одной.

— Как это и должно быть, — снова напомнила она себе. Она не его жена. Он не ее муж.

Конечно, он никогда по настоящему не хотел быть им. Она поймала его в ловушку, как кролика, в точности, как он поддразнивал ее. Нежеланная добыча.

Стоило обратить внимание на то, как он оставил ее сегодня. Теперь Натаниэль был героем. Его имя было очищено. Его будущее было настолько полным возможностей, насколько раньше — отсутствием этих возможностей. Ему больше не нужна ее поддержка. Она больше не была безопасным приютом в его изоляции.

Сидя в тишине в роскошной комнате, Вилла разглядывала все это богатство, окружавшее ее. Натаниэль собирается жениться на ней, сделать ее леди Рирдон и хозяйкой всего этого изобилия. Так почему же у нее было такое чувство, что ей чего-то не хватало?

О да. Правильно.

— Он не любит меня, — ее шепот очень громко прозвучал в тишине.

Он никогда не говорил ей этого, никогда даже не намекал на такое чувство. Она говорила ему, что любит его. Кажется, ему нравилось слышать это, очень нравилось. Но он никогда не говорил ей об этом.

Его сухое, прагматичное брачное предложение — вернее, два предложения — только доказывали этот факт. О, ему весьма нравилось заниматься с нею любовью, но Вилла знала о том факте, что большинство мужчин весьма охотно и часто занимается любовью почти с любой женщиной, которая просто лежит неподвижно.

Вилла поставила локти на стол, как это было принято в пивной, и уронила голову на руки.

— Ох, это просто чертовски угнетает, — пробормотала она.

Послышалось громкое презрительное сопение. Вилла подняла голову, чтобы увидеть Хэммила, который с отвращением изучал ее, словно она запачкала чем-то его обувь.

— Если вы закончили свою… приватную беседу, мисс Трент, то слуги хотели бы начать убирать со стола.

Приватная беседа — в переводе это означало: сумасшедшие бессвязные бормотания.

Последний человек, которого Вилла хотела бы видеть в этот момент, был Хэммил. Хэммил, который всегда был где-то рядом, всегда усмехался…

И всегда подслушивал.

Вилла долго и задумчиво смотрела на дворецкого.

— Хэммил, это ты распространял слухи обо мне, — с уверенностью заявила она.

Хэммил виновато вздрогнул, затем что-то пробормотал, но оказалось, что ее обвинение застало его врасплох, без готового ответа.

Вилла закрыла глаза, затем встала с веселой улыбкой. Если она собирается стать леди Рирдон, добровольной рабой неразделенной любви, то у нее должны быть какие-то привилегии.