«Хорошо хоть дней, а не часов!» — уныло подумала Харриет. Сама-то она очень сомневалась, что когда-нибудь сможет его забыть.
— А теперь, пожалуйста, отвези меня на виллу.
Лео поднялся на ноги.
— Сначала мы должны кое-что обсудить. Конечно, можно поговорить и завтра, по дороге в аэропорт, но это надо решить сегодня.
— Что «это»? — спросила она.
— У тебя может быть ребенок, — ответил он напрямую, и у Харриет перехватило дыхание.
Она вскочила в ужасе, прижав руки к груди.
— Господи, я не подумала… — Но, остановив себя, горько улыбнулась Лео. — Понимаю. Вот что ты имел в виду, когда говорил о ловушке. Не бойтесь, синьор Фортинари. От вас я не приму ни гроша. И замуж за вас не выйду. Я вообще не собираюсь замуж — даже за великолепного Леонардо Фортинари!
Губы Лео сжались в тонкую линию. Холодное, враждебное молчание, казалось, длилось целую вечность.
— Все равно, — сказал он наконец, — ты должна мне сообщить.
Харриет кивнула — не потому, что была согласна, а потому, что слишком устала и не хотела больше спорить. Лео достал из кармана бумажник и извлек визитную карточку.
— Здесь оба телефонных номера — мой и виллы Кастильоне. Но лучше звони сюда — так безопаснее. И все же, — заговорил он вдруг, словно не в силах удержаться, — ответь еще на один вопрос. Меня мучает любопытство: неужели ни один мужчина никогда не пытался уложить тебя в постель?
Она пожала плечами.
— Некоторые пытались, но я не чувствовала в себе никакого отклика. На мужчин это действовало, как холодный душ, и мы скоро расставались. За одно я всегда буду тебе благодарна, Лео, — искренне добавила она, — ты подарил мне первый опыт…
— Любви?
— Думаешь, это любовь?
— А как это еще назвать? — спросил он, придвигаясь ближе.
— Не знаю. Но я и представить не могла, что это окажется так…
— Как?
Она на секунду задумалась.
— Так… захватывающе.
Лео нахмурился.
— Харриет, сколько тебе лет?
— Двадцать шесть.
— И ты ни разу в жизни не спала с мужчиной? По собственному выбору? — К ее удивлению, он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Прости меня, Харриет, я тебе выбора не оставил.
— Я сама виновата, — усмехнулась она. — Надо было активнее сопротивляться.
— Знаешь, меня поражает твое самообладание и рассудительность. Окажись на твоем месте Роза… — Он насмешливо улыбнулся. — Неудивительно, что мне казалось, будто Роза изменилась.
— Но желал ты Розу, а не меня, — напомнила ему Харриет.
Он покачал головой.
— Нет. Я желал женщину, в которую, как я полагал, превратилась Роза. То есть тебя, Харриет Фостер. — Он встретился с ней взглядом. — И теперь у меня странное и тревожное чувство: боюсь, что сегодняшний вечер изменит всю мою жизнь.
Всю ночь Харриет ворочалась с боку на бок, не в силах уснуть; единственное утешение она находила в том, что завтра навсегда покинет виллу Кастильоне.
При прощании с Нонной она едва удержалась, чтобы, разрыдавшись, не выложить ей всю правду. Но еще тяжелее оказалась дорога в аэропорт вместе с Лео.
— Как ты себя чувствуешь? — холодно-вежливо поинтересовался он, выруливая на шоссе, ведущее в Пизу.
— Устала.
— Не выспалась?
— Да.
— Я тоже.
Наступило короткое молчание; затем Харриет сдавленным голосом призналась, как горько ей было прощаться с синьорой Фортинари.
— Я еле удержалась, чтобы не признаться во всем.
— И очень хорошо, что удержалась, — с чувством ответил он. — Роза заварила всю эту кашу — пусть сама ее и расхлебывает. Право, у меня большое искушение отправиться вместе с тобой в Англию и выложить этой безответственной дурехе все, что я о ней…
— Не надо! — в тревоге вскричала Харриет. — Пожалуйста, Лео! Ей и без того сейчас тяжело!
Он бросил угрюмый взгляд на ее побледневшее, осунувшееся лицо.
— Как скажешь.
Остаток пути они промолчали, глядя каждый в свою сторону.
— Не надо меня провожать! — взмолилась Харриет, когда они прибыли в аэропорт, но Лео был неумолим.
По счастью, времени до отлета оставалось немного. Лео и Харриет сидели рядом в тяжелом, напряженном молчании, не замечая снующих вокруг пассажиров, не слушая гремящих из динамика объявлений.
— Позвони мне, как только приедешь домой, — вдруг прервав молчание, потребовал Лео.
— Я позвоню Нонне… то есть…
— Да, знаю. А потом мне домой. Я буду ждать.
Не выдержав его взгляда, Харриет опустила взор на свои сцепленные на коленях руки и мысленно возблагодарила бога за то, что самолет на Лондон отправляется без опоздания. Она чувствовала, что не выдержит больше ни часа ожидания — лучше уж расстаться наконец с Лео и прервать эту горько-сладостную муку!
— Вчера вечером, — заговорил он вдруг, и Харриет вздрогнула, — ты как-то подозрительно легко согласилась известить меня о ребенке. Надеешься отделаться пустым обещанием? Харриет, если ты забеременеешь, ты должна мне сообщить!
В этот миг объявили о посадке. Харриет поднялась, в лице ее не было ни кровинки.
— Прощай, Харриет Фостер.
— Прощай.
Она отчаянно заморгала, чтобы удержать слезы. Сдавленно чертыхнувшись, он сжал ее в объятиях и так яростно впился в ее губы, словно хотел, чтобы она надолго запомнила этот поцелуй.
Что ж, в этом Лео Фортинари преуспел. Весь полет Харриет невидящим взглядом смотрела в иллюминатор, не замечая соседей, слабо качая головой в ответ на все предложения стюардесс, забыв даже о своем всегдашнем страхе перед воздушными ямами. Снова и снова перебирала она в памяти каждый миг, проведенный с Лео, — все его слова, все прикосновения, жаркие объятия мужских рук, последний поцелуй, еще горящий на губах…
