Невеста рыцаря - [14]

И ведьма или нет, она была самой желанной женщиной в мире.

Глава 4

«И эта кельтская красавица твоя», — билась мысль в его голове.

Или будет его, если он сумеет ее приручить.

Но сейчас он уже сомневался в своей способности одержать над ней верх, поскольку, как выяснилось, он ею увлекся. Но какой мужчина не захотел бы видеть такую женщину своей женой? Воплощение красоты и очарования. Сэр Гейлерон, завзятый шутник, не раз говорил ему об этом с того момента, как они ступили на ирландскую землю.

Но Коннал не нуждался в его высказываниях. Стоило лишь взглянуть на нее, и сразу разыгрывалось воображение у любого мужчины. Скрестив руки на груди, он взирал на Шинид, которая совсем еще недавно была для него лишь девочкой из далекого детства.

Она стояла в центре комнаты — воплощенное ирландское упрямство. Он помнил ее непослушным ребенком, вечно создававшим проблемы окружающим, девочкой на пороге переходного возраста, влюбленной в него, а теперь ему предстояло узнать ее как женщину.

Как жену.

До конца дней.

Звучит как недобрая шутка. Он мечтал о браке ничуть не сильнее, чем она. Для этого у него были свои причины, но почему не хочет замуж Шинид? Девушки ее возраста уже давно вышли замуж, но о причинах ее затянувшегося девичества догадаться было нетрудно. Она была упряма, дерзка и своевольна. Ни один мужчина не захотел бы иметь такую жену.

Женитьба призвана принести в жизнь мужчины покой и предсказуемость, но с Шинид его могли ожидать лишь бесконечные скандалы. Бесконечная борьба. Вот и сейчас она с трудом сдерживалась, чтобы не сцепиться с ним. Эта ее поза, это нетерпеливое постукивание ногой о пол — все говорило о том, что на мирные переговоры она не согласна. Он медленно скользнул по ней взглядом, снизу вверх — от узкой ступни, с удовольствием задержавшись на женственных формах ее тела, такого соблазнительного в ниспадающем зеленом платье. Пояс на бедрах из кожи и серебра привлекал внимание к удивительно тонкой талии. Ткань ниспадала красивыми складками с полной груди. На шее красовался широкий обруч из золота и серебра в виде свернувшегося дракона, хвост которого, причудливо изогнутый, опускался на грудь, неспособной оставить равнодушным ни одного мужчину.

Такая женщина может явиться разве что в волшебном сне. Как искушение, как призыв.

И Коннал не замедлил откликнуться на этот призыв. Он был всего лишь человеком, и ничто человеческое ему не было чуждо.

— Почему ты так на меня смотришь? В голосе ее звучала неприязнь.

— Как именно я на тебя смотрю?

— Как будто я слива в сахаре, а тебе дали всего кусочек.

Коннал взял себя в руки, постаравшись прогнать нескромные мысли, что бродили у него в голове. Зачем ей знать, что она его возбуждает? У нее и так достаточно власти над ним.

— Я смотрю на тебя так, как мужчина смотрит на свою невесту, только и всего.

— Тогда перестань на меня так смотреть, ибо я никогда не буду твоей невестой.

Коннал шагнул к ней:

— Этот брак состоится, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

Шинид не так-то легко было укротить.

— Я могу куда больше, чем ты думаешь, Пендрагон. Я здесь хозяйка, а не ты!

— Земли эти всего лишь твое приданое, Шинид, — произнес он таким тоном, как будто все это уже многократно обсуждалось. — Ты правишь здесь от имени отца, разве ты забыла?

— Не смей говорить со мной так, будто я ребенок! Я давно выросла, Коннал, — процедила она сквозь зубы. — Ты ничего не знаешь ни об этой земле, ни о людях, на ней живущих. И обо мне ты тоже ничего не знаешь. Так что хочу предупредить тебя, рыцарь короля Ричарда, я правлю кланом, и я здесь вождь, а не мой отец.

— Возможно, так и есть. Покуда мы не обвенчаны.

— Так было, есть и будет! Я — принцесса крови, и право властвовать в Антриме дано мне от рождения. Не тебе решать за меня.

Она была права. Шинид была связана с этой землей более прочными узами, нежели он. Она происходила от древних друидов, магов и волшебников. Впрочем, времена друидов давно канули в Лету, и эти ее притязания на власть не имели для него никакого практического смысла.

— И все же скоро эти земли станут и моими тоже.

— Ты дурак, если думаешь, что ради тебя я откажусь от своего законного права. Все, разговор окончен.

Когда она подняла руку, очевидно, для того, чтобы щелчком пальцев перенестись в другое место, Коннал успел схватить ее за кисть. В глазах ее блеснул испуг, но все произошло так быстро, что Коннал не вполне был уверен в том, что ему это не показалось. Он явственно почувствовал ее гнев и что-то еще — некая живительная сила, исходящая от нее, вошла в него. Две силы разной природы соединились, не перемешиваясь, как вино и масло. Коннал сопротивлялся этой энергии, и сопротивление было почти болезненным. Но Коннал отказывался покориться.

— Ты останешься здесь и будешь со мной говорить. — Терпение его иссякло, и когда Шинид открыла рот, он рывком притянул ее к себе. — Нет, на сей раз говорить буду я!

Шинид была в смятении. Она боролась со страхом, некогда пережитым и загнанным в дальние глубины подсознания, но, кроме страха, было что-то еще: его ладонь у нее на запястье жгла даже сквозь толстый рукав платья, и от этого жара колени ее подкосились, а пульс участился так, как бывало в детстве при одном его прикосновении. Шинид отказывалась признаться даже себе самой в природе своих ощущений, но от этого легче не становилось. Сердце отчаянно рвалось наружу. Нельзя, нельзя позволить ему вырваться навстречу этому человеку. Она чувствовала его запах, его тепло. Не в силах выдержать пытку, она вырвала руку.