Невеста рока. Книга 2 - [137]

— Мистер Ануин… Доминик… вы всегда желанный гость в моем доме, но почему вы выбрали для визита столь необычный час? Я не понимаю…

Он извлек из кармана листок бумаги.

— Вот, я получил это письмо. Сегодня после обеда курьер доставил мне его в Парламент, — ответил он.

Она пристально смотрела на него, отмечая, до чего усталым он выглядит, если не сказать — почти изможденным, словно та тяжелая работа, которой он занимается в палате общин, выжала из него все силы, и физические и душевные. Однако его глаза по-прежнему были молоды и блестели, как всегда. Она почувствовала знакомое ощущение при его появлении — словно он заполнил собою все пространство дома, а не просто небольшое место в нем.

— Какое отношение имеет это послание ко мне? — осведомилась она.

Он пристально посмотрел на нее и ответил:

— Так оно же пришло от вас…

— От меня? — удивленно переспросила она. — Этого не может быть. Я не писала вам, Доминик.

— Но… не понимаю, ничего не понимаю… Прочтите его, Шарлотта, — произнес он с недоумением. — Должен признаться, оно весьма удивило меня, однако я прибыл именно тогда, когда вы и просили. Я не мог поступить иначе.

От теплого взгляда его глаз, от ласкового низкого голоса Шарлотта почувствовала, словно ее охватил водоворот таинственного возбуждения, сбивая с ног.

Она ощутила озноб, ибо в вестибюле огромного дома стоял нестерпимый холод. Она повернулась к Доминику, не выпуская записки из рук.

— Следуйте за мной, — промолвила она тихо. — Мы не можем стоять здесь, на сквозняке. Пойдемте в библиотеку. Возможно, там еще не погас камин.

Он последовал за ней, по дороге снимая плащ.

— У вас есть спички? — спросила она.

— К сожалению, нет.

Она оглядела библиотеку. Занавеси были задернуты, вся библиотека погружена в темноту, если не считать слабого красноватого мерцания, исходящего от каминной решетки. Дрова уже догорали.

— Давайте тогда принесем из вестибюля лампу, чтобы зажечь новые поленья, — сказала она.

Он вышел и вернулся с лампой. Она попросила поставить ее на каминную плиту. Шарлотта поворошила кочергой горящие угли, которые ярко вспыхнули.

— Я положу еще дров, — сказала она.

— Позвольте мне, — проговорил Доминик и наклонился за поленьями, лежащими в медной чаше рядом с камином. В этот момент их головы почти соприкоснулись: его темноволосая, тронутая сединой, и рыжеволосая головка женщины. По-прежнему стоя на коленях, они одновременно повернулись, глаза их встретились. Теперь каждый ощущал теплое дыхание другого, ведь они находились так близко друг к другу в этом розоватом мерцании медленно занимающегося огня. Словно заглянули в сердце и душу друг другу и теперь, зачарованные, не могли отвести взгляда.

В огромном замке воцарилась тишина. Теплая, тягучая тишина. Для Шарлотты это был миг полнейшего покоя, для Доминика же — миг откровения, урагана чувств, могучего и невероятного, как сон. Обычно сдержанный и замкнутый, он полагал, что способен только на легкое, мимолетное и быстропреходящее восприятие женской красоты и обаяния. Он считал, что после смерти Доротеи его сердце умерло… по крайней мере умерли чувства такого рода.

Но сейчас, этой безумной ночью, находясь наедине с Шарлоттой и в такой близости к ней, еще не понимая, кто и что привело его сюда, он постепенно терял свое железное самообладание. Прерывистым шепотом он произнес ее имя:

— Шарлотта!

По-прежнему не сводя с него взгляда, положив на обнаженное горло руку, она отозвалась:

— Доминик!

Она произнесла его имя каким-то странным, изменившимся голосом.

Он бросился к ней и поднял ее с полу. В одно мгновение она перестала быть леди Чейс и супругой другого человека, а стала его собственной Шарлоттой, его целиком, тающей от его прикосновения. И, не говоря ни слова, он страстно поцеловал ее в губы. Она едва не лишилась чувств. Какая-то сладостная волна завладела ею, все поплыло у нее перед глазами. Этот миг для Шарлотты был напоен пьянящей страстью. Теперь она поняла, что любит Доминика страстной, удивительной любовью, порожденной новой, безумной надеждой и давним мучительным отчаянием.

Для нее это был первый истинный поцелуй пробудившейся чистой любви. Она снова стала той Шарлоттой, какой была много лет назад: скромной, восторженной девушкой, которая могла отдать так много, но сразу же лишилась всего, выйдя замуж за ужасного человека, лорда Чейса. Доминик ласково прижимал ее к себе; ее губы были чуть приоткрыты, принимая его поцелуй. И он понял, что к нему пришла последняя, но самая значительная любовь в его жизни.

Этот сладостный и все же горестный поцелуй длился всего мгновение. Затем Шарлотта отстранилась от него, тяжело вздохнув, прижимая ладони к горящим щекам.

— Боже милосердный, что же мы делаем?! — прошептала она.

Он погладил ее по голове.

— Простите меня, Шарлотта, простите, дорогая. Я не имел права делать это!

— Но я люблю вас, Доминик.

— Я люблю вас, Шарлотта!

От этих таких простых и сердечных слов она вспыхнула радостью. Затем тихо вскрикнула и закрыла лицо руками.

— Этого не может быть. Никогда!

— Это я должен был сказать, с моею несчастливой судьбой. Но я люблю, люблю вас всем своим существом, всем сердцем и душой. И я действительно не понимал этого до сегодняшнего вечера.