Невеста на замену - [30]

По берегам реки раскинулись небольшие деревушки веров — Альзасток, земля кланов, далеко на западе закрывал горизонт Ниеллиран — лес урнвагов, а под горами скрывался Тор-на-Дун — темное королевство дроу, где они обитали еще с тех незапамятных времен, как были побеждены и изгнаны из своих владений светлыми собратьями. Здесь, в этой цветущей долине, нашли приют те, кто не смог противостоять захватчикам в силу своей слабости или малочисленности, но не потерял гордости и достоинства, и не собирался становиться рабом или слугой.

Близость дома словно придала сил мощным гибким телам огромных кошек. Гигантскими скачками они неслись с холма в сторону деревянных домиков, казавшихся отсюда игрушечными. Я сильнее вцепилась в гриву черной зверюги Брейна, мечтая только о том, чтобы не свалиться. Ответный рев прозвучал со стороны долины, и стало ясно, что нас заметили. Я увидела, как из домов начали выбегать веры — мужчины, женщины и даже дети — некоторые из них срывали одежду и тут же перекидывались, несясь навстречу нам.

— Смотри, Эли, это наш клан! — весело хохоча, закричала Арлет.

На середине пути две группы львов схлестнулись, как в смертельном поединке, кое-кто даже кубарем покатился, сбитый на лету радостной львицей или парой-тройкой соскучившихся львят. Взаимное повизгивание, мяуканье, мурчанье перемежалось с облизыванием и покусыванием, обжиманиями и потираниями гигантских животных. Опасные хищники резвились, словно котята, радуясь встрече, и были так естественно прекрасны в своей звериной непосредственности!

Нам наперерез кинулась молодая львица цвета прибрежного песка. Она явно нацелилась на моего льва, но, увидев меня, зашипела как разъяренная кошка. Черный зверь коротко рыкнул на нее и помчал дальше, а она, разочарованно мяукнув, осталась позади.

* * *

Официальная встреча произошла гораздо позднее, когда мы, уже отмытые и переодетые, собрались за общим столом в доме альфы.

Жилье Брейна оказалось под стать ему, такое же суровое и лаконичное: ни малейшей роскоши, никаких излишеств. Несколько комнат со скромной обстановкой, кухня, где хозяйничала приходящая кухарка, и огромная столовая, в которой сейчас присутствовали только самые близкие соратники и друзья.

Женщин среди них практически не было, если не считать меня, Арлет, оставленной в качестве моей дуэньи, и двух незнакомок, одна из которых оказалась парой Савьена, а другая постоянно льнула к Брейну. Было смешно наблюдать, как он пытается держаться от нее на расстоянии, а она буквально поедает его глазами, чуть ли не облизываясь.

— Кто это? — шепотом спросила я Арлет, с удивлением обнаружив в своем голосе ревнивые нотки. Кажется, действие напитка никуда не делось!

— Мийра, — так же тихо ответила молодая женщина, — прежняя любовница нашего альфы.

— А что, есть еще и нынешняя? — фыркнула я.

— Ну, не знаю, — протянула Арлет, окидывая меня долгим сомневающимся взглядом, — боюсь, что любовниц больше не будет. Вернее не так, я надеюсь, что их не будет. Мы же постараемся, правда? — и она многозначительно подмигнула.

Я только сглотнула, отводя взгляд.

После праздничного ужина и обмена любезностями все высыпали на улицу. В центре поселка уже пылал гигантский костер, вокруг которого собрались все члены клана. Сегодня они праздновали воссоединение со своими родными, которые столько лет жили в Лирровельеноре — стране эльфов. Я обрадовалась, увидев знакомые лица, но улыбка тут же сменилась гримасой разочарования, едва я ощутила на своей спине руку Брейна.

— Моя конфетка чем-то недовольна? — прошептал он, дыша мне в ушко.

Я передернула плечами и едко заметила:

— Вы ошиблись, нир Брейнор, ваша конфетка вон с той стороны. И зовут ее, по-моему, Мийра.

— Ты ревнуешь? — он развернул меня лицом к себе, пытаясь поймать мой взгляд.

На дне его кошачьих глаз светилась слабая надежда, но я твердо была намерена не давать нам ни шанса. Если я сейчас поддамся слабости, что будет, когда наваждение пройдет? Не обвинит ли Брейн меня в коварстве?

— С какой стати я должна ревновать того, на кого не имею ни малейших видов?

— А если этот кто-то имеет виды на тебя? — ответил он вопросом на вопрос, не отпуская мой взгляд.

Я с напускным равнодушием пожала плечами:

— По-моему, это плохая идея. Тебе лучше попытать счастья среди своих.

Потом мы сидели у костра, передавая друг другу фляги с легким игристым вином, похожим на розовое шампанское, а веры по очереди брали в руки странный музыкальный инструмент, напомнивший мне кобзу: такой же лютне подобный корпус, только более вытянутый и зауженный, и не четыре, а целых восемь струн. Причем три последние были на пару тонов ниже, наверное, так же могла звучать бас-гитара.

У этих львов оказались на редкость красивые голоса, сильные и глубокие. Они исполняли баллады о древних временах, подыгрывая себе на литфаре — так назывался их инструмент. Пели о бескрайнем море и бесстрашном народе, некогда населявшем его берега, о прекрасных женщинах и сильных мужчинах, о войне, растянувшейся на многие десятилетия и уничтожившей гордый народ почти на корню.

Я сидела, закрыв глаза и внимая голосу барда. И перед моим внутренним взором вставали картины разграбленных домов и пылающих крепостей, мертвые воины, рыдающие женщины и осиротевшие дети… веры пели о себе, и я сама не заметила, как из глаз побежали слезы.