Невеста Красного ворона - [20]

— Ма’ну? — спрашивает Черная королева, разглядывая меня затуманенным взглядом. Тушь немного растеклась во внешних уголках ее глаз, и я протягиваю влажно салфетку. Аврора еще с минуту смотрит на нее непонимающим взглядом, а потом резко бьет меня по руке. — Ты придурок!

Я пожимаю плечами, чувствуя себя попавшим под сумасшедшую грозу счастливчиком. Можно даже не сомневаться, что и гром, и молния, будут впечатляющими.

Аврора пытается встать с постели, но тот гремучий коктейль, который еще сутки будет отправляет ее кровь, роняет ее обратно на подушки. Мне даже стараться не нужно, чтобы ее утихомирить. Хочется сесть с ней рядом, схватить за лодыжки, развести их в стороны и привязать к столбикам кровати, но тогда от моего терпения не останется и смешного слова, поэтому, как могу, довольствуюсь ролью терпеливого наблюдателя.

Черной королеве требуется несколько минут, чтобы понять — встать и уйти своими ногами ей не суждено. Она рычит в бессильной злобе и вяло колотит кулаками по покрывалу.

— Нравится мой подарок? — спрашиваю я, нарочно не повышая голос.

Аврора настораживается и первым делом почему-то трогает свою шею, как будто ищет там что-то. И, не найдя ничего, как напалмом, жжет меня свирепым взглядом. И молчит, чтобы не выдать любопытство. Она слишком хороша сейчас, чтобы мои мысли то и дело не соскальзывали в пропасть похоти и запретных желаний.

Будет очень забавно вот так, прямо сегодня, познать свою первую женщину. Пусть она и редкая сучка.

— На пальце, ар’сани, — расслабленно улыбаюсь я.

Аврора озадаченно поднимает сперва левую, потом правую руку. Растопыривает пальцы и с каменным лицом смотрит на «ошейник» на ее безымянном пальце. Даже сейчас, в свете ночника, впитавшие в себя лунный свет кристаллы сверкают приглушенным серебристо-голубым светом. Ювелир постарался на славу: простой ободок превратил в произведение искусства. Камень к камню сидят идеально, словно выросли из ленты белого золота, к которому прикреплены. Кольцо довольно массивное и занимает всю фалангу пальца Авроры, но она все равно смотрит на него чуть щурясь, словно не верит своим глазам.

— Это что? — спрашивает, все еще завороженно разглядывая камни.

— Ммммм… — беру я театральную паузу. — Назовем это залогом того, что наши близкие отношения в следующие тридцать дней будут подкреплены железным аргументом.

— Что ты несешь, — снова заводится она, пытаясь снять кольцо, и воет от боли.

Капельки крови проступают на ее идеальной белой коже, и я подавляю в себе ненормальный животный инстинкт зализать ее раны, хоть их появление — целиком моя вина.

— Не советовал бы это делать, — предупреждаю я, когда Аврора снова пытается избавиться от моего подарка. — Там очень хитрый механизм, и ты лишь причинишь себе ненужную боль.

— Ненужную боль?! Ты — моя ненужная боль, псих.

Она так удивительно прекрасна в гневе, что я подаюсь вперед, подпирая подбородок кулаками, чтобы насладиться ее ослепляющими вспышками гнева. Так дьявольски жаль, что за красивым личиком этой дорогой шлюхи нет ничего, кроме тщеславия и эгоизма. Но, к счастью, я собираюсь вытрясти из нее душу и показать, что она может болеть. И кровоточить.

— Поздравляю, сучка, — улыбаюсь я, нарочно впервые называя Аврору этим унизительным словом, — ты теперь официально моя невеста. Сусанна уже готовит пресс-релиз для журналистов, так что советую не тратить время зря и прямо сейчас начинать разучивать роль счастливой невесты Красного ворона. Прости, что я без букета и колена.

Мой порочный ангел снова смотрит на кольцо — и на меня. Секрет в том, что внутри у этой ювелирной дряни что-то вроде крохотных крючков, которые, подобно наконечнику стрелы, не вытащить обратно, потому что они просто разрежут кожу. И только я знаю, как снимается кольцо, и без меня Аврора сможет от него избавиться только вместе с пальцем. Или содранной кожей, но хочется верить в ее благоразумие.

— Ты ненормальный, да? — Она сперва улыбается, а потом медленно прикрывает рот ладонью. — Ты правда… псих?

Я бью ладонями по подлокотникам кресла, поднимаюсь и становлюсь около кровати, разглядывая свою жертву с видом безоговорочного триумфа. Знаю, что с взрывным характером Черной королевы подобными минутами покоя наслаждаться мне недолго, поэтому вбираю в себя каждый полутон ее пока еще скрытого отчаяния с тонким привкусом страха.

Беру ее за подбородок, и когда Аврора пытается ускользнуть, крепко обхватываю его пальцами, фактически, превращая свои пальцы в стальные тиски. Знаю, что завтра на коже Авроры останутся отпечатки моей злости, но только еще больше распаляюсь от этого.

— Я, ар’сани, полностью и категорически на всю голову помешанный мудак, — проговариваю каждое слово прямо в обсидиановые искры ее полыхающего тьмой взгляда. — И ты даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю. Поэтому прими за мой последний добрый совет: не заставляй меня хотеть сделать тебе больно еще сильнее.

— Я не боюсь физической боли, я в ней закалилась, — огрызается она.

Кто бы сомневался, что по-хорошему мне эту крепость никогда не взять? Но тем слаще будет победа.

— Ты правда думаешь, что физическая боль идет хоть в какое-то сравнение с моральной? — Аврора отмалчивается, и я продолжаю: — Я собираюсь прочесть твою историю по шрамам на твоей коже, ар’сани. И для этого мне не понадобятся кнут, щипцы или порка — ты сама все расскажешь.