Невеста гнома (Жена гнома) - [39]

 Эльза объяснила, что все равно в этой части города живут только семейные и те, кто жениться готов. Семейные мужчины на других женщин не смотрят. Они просто не понимали зачем им другая женщина, когда есть своя. А холостые рано или поздно женятся. Заодно и на будущую жену посмотрят. Чего в этом такого? Сказала бы я, что в этом такого, только не мне было лезть со своими правилами. Оставалось только представить, что никого здесь нет. Не обращать внимания на соседей, которые плескались рядом. Решив здесь не задерживаться, я пошла под теплый душ. Благо здесь можно было взять любое мыло, которое при этом приятно пахло и забыть про стыд и смущение.

  Серое платье было великовато, но все легко регулировалось с помощью завязок на груди и пояса, к которому крепилась сумка. У Эльзы были на поясе две красивые, обшитые бисером сумки. Нам же выдали по одной и довольно грубо сделанной. Хотя и одежда была довольно грубоватой, но намного отличалась от той, в которой я ходила, когда была чернушкой на постоялом дворе. А вот деревянные башмаки совсем не порадовали. Я вместо них надела мягкие полусапожки. В городе было чисто. Так что ходить в них можно было не только дома. Эльза удивилась их наличию у меня, но промолчала. Куртки остались при нас. А вот вместо теплых штанов можно было носить обычные шерстяные. Здесь было прохладно, но не морозно. Позабавили местные шапки. Они были все одного фасона, но сделаны из разных материалов. Шапка закрывала почти всю голову, включая и уши. Завязки нужно было завязывать под шеей. Прям моя шапочка, которую я вечно теряла, пока к ней Риль завязки не сделал. Но моя была слишком теплой. Хотя подходила по цвету, но ходить в ней было жарко. А это была более легкой, но совсем несимпатичной. Уныло-серая, как и платье. Оставалось радоваться, что все это было теплым и удобным. А еще я поняла, что не думаю о своей судьбе, а думаю о фасоне одежде. Это удивило, но задумываться об этом было некогда.

  НИКАКОГО РАЗВРАТА НЕ ПЛАНИРУЕТСЯ. ПОЦЕЛУИ БУДУТ. ЧУВСТВА БУДУТ. ЛЮБОВЬ. НО НИКАКИХ ГРУППОВУХ ИТД. А БАНЯ -- У КАЖДОГО НАРОДА СВОИ ОБЫЧАИ И ТРАДИЦИИ.

Когда мы возвращались в дом, то в пещере начало темнеть. И как раз в этот момент зажглись лампы. Они появились около домов, на стенах пещеры, дорогах. Стало казаться, что зажигаются звезды. Их становилось все больше, пока пещера вновь не наполнилась светом, как днем. Я смотрела по сторонам, завороженная этим зрелищем.

 — У нас работают в три смены. Поэтому жизнь не прекращается в течение суток. Как и свет не выключается. А в комнатах висят плотные шторы, которые не мешают спать. Вначале чудно, но потом привыкаешь, — сказала Эльза, которая стояла рядом со мной.

 — Выглядит красиво. Как будто кто-то звезды зажигает, — ответила я.

 — Да. Похоже на звезды.

 Отдохнуть нам не пришлось. Нужно было разделиться на две смены и работать. Мне или повезло, или не повезло, но я оказалась в «ночной смене», поэтому отдых для меня был только после того, как большие часы покажут пятнадцать делений. Всего их было тридцать. Не знаю как тут ровнялся Земной час. В деревнях часов и вовсе не было. Здесь были.

 Работа. Уборка помещений. Почему бы и нет? Ничего сложного я в этом не видела. Да и засиделась я в повозке за все это время. Но и оказаться с корабля на балу было сложно. Морально сложно.

 — Лета, тебя к лекарю зовут, — сказала мне Эльза, когда я закончила мыть пол в одной из комнат.

 — Я себя хорошо чувствую.

 — Все равно сходи.

 У лекаря здесь была отдельная комнатка. Кушетка. Рядом стол. Несколько шкафов с баночками и бутылками. Пучки трав. Таз с водой. Водопровод в доме был только на кухне и в ванной комнате, которая состояла из десяти кабинок туалета и десятка раковин, где можно было умыться.

 Пока я разглядывала окружающую обстановку, то не сразу заметила женщину в зеленом платье. Темно-коричневая безрукавка была с зеленым капюшоном, который был оббит мехом, поэтому шапки у нее на голове не было, из-за этого были видны седые волосы. Ее глаза закрывали очки в тонкой оправе. Она хмуро на меня посмотрела.

 — Садись на кушетку. Как тебя зовут? — она достала книжку в твердом переплете и ручку с железным наконечником, конец которой макала в чернила и после этого могла писать. Я такие ручки видела только в музее.

 — Лета.

 — Сколько тебе лет?

 — Наверное уже двадцать восемь, — ответила я. — Я не слежу за временем. Это как-то трудно.

 — И что для тебя в этом трудного? — спросила она, внимательно посмотрев на меня.

 — Объяснять долго, — ответила я. Она не стала спорить. Что-то спросила меня. Только я такие слова слышала впервые. Пришлось нахмуриться и признаться, что я не понимаю ее.

 — А что в этом непонятного? — спросила она.

 — Для меня язык неродной. Я его знаю не так хорошо, как хотела бы, — после этого лекарь начала спрашивать меня на нескольких языках. Я только головой качала, сдерживая улыбку. Моего родного языка она точно не скажет.

 — Да откуда ты взялась?! — чуть не ругаясь на языке земного союза, сказала она.

 — С небольшой колонии, — ответила я. Сколько прошло времени, когда я слышала этот язык? Последний раз с Дином разговаривала на нем.