Невеста герцога - [13]

Она презрительно фыркнула, не удостоив его ответом. Томас не удивился. Августа Кавендиш никогда бы не поставила свою компаньонку выше своих изумрудов.

— Спокойной ночи, бабушка, — сказал он, шагнув в коридор. Затем обернулся и засунул голову в дверной проем, чтобы сделать прощальный выстрел с безопасного расстояния. — А если ты не в состоянии спать, постарайся, чтобы тебя не было слышно. Я бы попросил, чтобы тебя не было видно, но ты утверждаешь, что не колдунья.

— Ты никуда не годный внук, — прошипела она.

Томас пожал плечами, решив оставить за ней последнее слово. У нее был трудный вечер. А он устал.

К тому же на самом деле ему было все равно.

Глава 4

Самое неприятное, решила Амелия, сделав глоток уже остывшего чая, что она могла бы читать книгу, или кататься на своей лошади, или сидеть на берегу ручья, опустив ступни в воду, или играть в шахматы, или наблюдать, как лакеи дома чистят серебро.

Вместо этого она сидит здесь, в одной из двенадцати гостиных замка Белгрейв, глотая холодный чай, гадая, будет ли невежливо, если она съест последнее печенье, и подпрыгивая каждый раз, когда в холле раздаются шаги.

— О святые небеса! Грейс! — воскликнула Элизабет. — Не удивительно, что у тебя такой расстроенный вид!

— Хм? — Амелия выпрямилась. Она явно пропустила что-то интересное, размышляя о том, как избежать общества своего жениха, который, возможно, влюблен в Грейс, что не помешало ему поцеловать ее, Амелию.

Воистину недостойное поведение, причем по отношению к ним обеим.

Амелия посмотрела на Грейс более внимательно, оценивая ее темные волосы и голубые глаза, и осознала, что та совсем недурна. Впрочем, это не явилось для нее открытием, она знала Грейс всю свою жизнь. Прежде чем стать компаньонкой вдовствующей герцогини, та была дочерью местного сквайра.

Собственно, она ею и осталась, просто теперь она была дочерью покойного сквайра, что не предполагало ни средств к существованию, ни защиты. Но раньше, когда родные Грейс были живы, они были частью местного общества, и хотя их родителей не связывали тесные отношения, дети определенно были близки. Пожалуй, они виделись с Грейс каждую неделю, даже дважды в неделю, если считать посещения церкви.

Но, по правде говоря, она никогда не задумывалась о внешности Грейс. Не потому, что ей было все равно или она считала, что та не заслуживает ее внимания, просто… Грейс всегда была рядом как постоянная и неотъемлемая часть ее мира. Ближайшая подруга Элизабет, трагически осиротевшая, которую затем взяла к себе вдовствующая герцогиня.

Амелия поправила себя: «взяла», пожалуй, не совсем верно. На самом деле Грейс усердно работала, чтобы оправдать свое содержание. Возможно, она не выполняла физическую работу, но ее обязанности при герцогине были утомительными.

Это Амелия знала из первых рук.

— Я уже пришла в себя, — сказала Грейс. — Просто немного устала. Боюсь, я не выспалась.

— Что случилось? — спросила Амелия, решив, что нет смысла притворяться, что она слышала, о чем они говорили.

Элизабет взволнованно схватила ее за локоть.

— На Грейс и герцогиню напали разбойники!

— Неужели?

Грейс кивнула.

— Вчера вечером на пути домой с бала.

Как интересно.

— Они что-нибудь похитили? — задала Амелия, казалось бы, естественный вопрос.

— Как ты можешь быть такой бесчувственной! — возмутилась Элизабет. — Они угрожали ей пистолетом. — Она повернулась к Грейс. — Правда?

— Вообще-то да.

Амелия задумалась над этим, не над угрозами, а над тем, что она не испытала ужаса при этом известии. Наверное, она хладнокровная особа.

— Тебе было страшно? — нетерпеливо спросила Элизабет. — Я бы испугалась. Я бы упала в обморок.

— Я бы не упала в обморок, — заявила Амелия.

— Ну конечно, — раздраженно отозвалась Элизабет. — Ты даже не ахнула, когда Г рейс рассказала об этом.

— Вообще-то это звучит довольно волнующе, — заметила Амелия, глядя на Грейс с нескрываемым любопытством. — Не так ли?

И тут Грейс — святые небеса — покраснела.

Румянец мог означать множество вещей, и все они были восхитительными. Амелия подалась вперед, изогнув губы в лукавой улыбке. Она ощутила вспышку возбуждения, пьянящее чувство, которое ударяет в голову, когда слышишь что-то особенно интригующее.

— Значит, он был хорош собой?

Элизабет посмотрела на нее так, словно Амелия рехнулась.

— Кто?

— Разбойник, конечно.

Грейс пробормотала что-то неразборчивое и сделала вид, что пьет чай.

— Значит, был, — сказала Амелия, почувствовав себя лучше. Ведь если Уиндем влюблен в Грейс… по крайней мере не пользуется взаимностью.

— Он был в маске, — возразила Грейс.

— Тем не менее, ты считаешь его красивым, — настаивала Амелия.

— Нет!

— Значит, у него был ужасно романтичный акцент. Итальянский? — Амелия даже содрогнулась от восторга, вспомнив поэму Байрона, которую недавно читала. — Испанский?

— Ты точно рехнулась, — сказала Элизабет.

— У него не было акцента, — заявила Грейс. — Ну, если небольшой. Шотландский или ирландский. Не могу сказать точно.

Амелия откинулась на спинку стула со счастливым вздохом.

— Разбойник. Как романтично.

— Амелия Уиллоуби! — одернула ее сестра. — На Грейс напали, угрожая пистолетом, и ты называешь это романтичным?