Невесть - [5]
— Да-да… — рассеянно отвечал он. — Но временами мне кажется, что никакая это не скорлупа, а два стекла под чьим-то микроскопом. Знаешь, как это у биологов: помещают между двумя стеклышками какие-нибудь белки-бактерии-инфузории, а короче — жизнь… и — под объектив…
Вот мы и добрались до последней строфы. В ней — всё сразу. Сначала, конечно же, звезда. Опять с нее все начинается, как и в самой первой строчке, и это справедливо: ведь она была до нас и останется после. Затем лампада — другая звезда, а может быть, просто отражение той, главной. Колыбель. Тихий след — ее и лисий. Угол — один, потому что для счастья хватает и одного. Вот только где вы видели комнату с одним углом? — Нет такой в природе; даже с двумя углами не бывает. Три — это минимум, как в нашей самой первой каморке.
Затем снова эти слова «суждено» и «надо» — они уже были раньше, но отчего бы не повторить, хотя бы ввиду их чрезвычайной важности? Ну и, конечно, слово «счастье» — оно тут самое главное. Если присмотреться, здесь прямо-таки нарисована наша треугольная комната, даже стол и табурет на месте. Вене очень нравились эта строчка. Он ее часто повторял, когда мы просыпались: «Поутру стол и табурет…»
— Ты только вслушайся, — сказал он как-то. — Вслушайся в эти «Т». Смотри, сколько их: «Тихий слеТ… поуТру сТол и ТабуреТ… Так значиТ суждено и неТ…» Где он только набрал их в таком количестве?! Особенно «табурет» хорош. Крепкий такой, устойчивый, на совесть сколоченный, с настоящими железными гвоздями. Ведь «Т» — это на самом деле гвозди. Такие большие и крепкие гвозди с широкими шляпками, и он вбивает их один за другим в наши глупые головы, чтобы знали что к чему, чтобы запомнили, чтобы не разменивались на чушь и фальшивку, чтобы были счастливы, как он, как мы с тобой…
Веня умер от скоротечного рака в сорок с небольшим. Сгорел буквально за месяц. Теперь он смотрит на меня действительно из самой дальней стороны, какую только можно себе вообразить. Вот и все стихотворение. Точка. Тоже, между прочим, на «Т» начинается. Спасибо вам за стаканчик… Что? Дети? А что дети? Про детей это уже другая история, их собственная. Я ж вам, молодые люди, о своем счастье рассказывала, а не о счастье детей, дай Бог им такого же… да и вам тоже…
Она подобрала с пола тряпку, встала, кряхтя, разогнулась и пошла на отечных ногах к служебному входу незамысловатой садовой кафешки.
— Я ж вам говорил, оно того стоит, — сказал Зайцев, нарушив общее молчание. — Уже третий раз слушаю, а все пронимает.
Глаза у него были влажными. Володя Лукьянов зевнул и разлил по стаканам остатки коньяка.
— Что-то сентиментален ты стал, дружище… Уж не к дождю ли? Барометр падает… — он поднял голову, чтобы посмотреть на небо, и от этого усилия зевнул еще громче и слаще. — Она тут, что, постоянно уборщицей работает? Не могли они, что ли, найти кого-нибудь пошустрее?
Зайцев помотал головой:
— Нет, конечно. Иногда подменяет. Так-то тут всё молоденькие вертятся. Хотя долго никто не задерживается. Видно, платят мало.
— Да с чего тут много платить-то? — удивился Володя Лукьянов. — Забегаловка забегаловкой… тоже мне ресторан «Максим»…
— «Звезда», — поправил Зайцев. — Это кафе называется «Звезда».
— Звезда — кабзда… — грубо срифмовал Володя Павлов. — И вообще, она слова переврала. Там не «мигает в уголке лампада», а «мерцает».
— Ты-то откуда знаешь? — спросил я в полнейшем недоумении.
— Да ты чего? Это ж все знают. Песня такая, по телевизору передают, по радио. Диск вышел… — он назвал имя популярной рок-группы. — Я и думать не думал, что текст такой древний.
— Ладно, братцы, — сказал Володя Лукьянов, хлопая ладонью по столу. — Давайте решать, будем добавлять или по домам. А иначе я сейчас засну. Только если добавлять, то не здесь. Поедем в баню, что ли? А? Я тут знаю одну неподалеку. Парок, пивко, водочка, девочка…
Вернувшись домой, я проверил по книге. Конечно, она была права.
Бейт-Арье,
2006
Алекс Тарн — поэт, прозаик. Родился в 1955 году. Жил в Ленинграде, репатриировался в 1989 году. Автор нескольких книг. Стихи и проза печатались в журналах «Октябрь», «Интерпоэзия», «Иерусалимский журнал». Лауреат конкурса им. Марка Алданова (2009), государственной израильской премии имени Юрия Штерна за вклад в культуру страны (2014), премии Эрнеста Хемингуэя (2018) и др. Живет в поселении Бейт-Арье (Самария, Израиль). В «Дружбе народов» публикуется впервые.
События прошлого века, напрямую затронувшие наших дедов и прадедов, далеко не всегда были однозначными. Неспроста многие из прямых участников войн и революций редко любили делиться воспоминаниями о тех временах. Стоит ли ворошить прошлое, особенно если в нем, как в темной лесной яме, кроется клубок ядовитых змей? Именно перед такой дилеммой оказывается герой этого романа.
Бетти живет в криминальном районе Большого Тель-Авива. Обстоятельства девушки трагичны и безнадежны: неблагополучная семья, насилие, родительское пренебрежение. Чувствуя собственное бессилие и окружающую ее несправедливость, Бетти может лишь притвориться, что ее нет, что эти ужасы происходят не с ней. Однако, когда жизнь заводит ее в тупик – она встречает Мики, родственную душу с такой же сложной судьбой. На вопрос Бетти о работе, Мики отвечает, что работает Богом, а главная героиня оказывается той, кого он все это время искал, чтобы вершить правосудие над сошедшим с ума миром.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Студент Ариэльского университета знакомится с девушкой, которая одержима безумной идеей изменить прошлое посредством изменения настоящего. Сюжетная линия современной реальности на шоссейных дорогах Самарии и в Иерусалиме, в Ариэле и на Храмовой горе тесно переплетается со страшными событиями Катастрофы в период румынской оккупации Транснистрии и Бессарабии.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.