Невероятный медовый месяц - [7]

Молодой человек намеревался попросить разрешения графа сначала сопровождать Фелисию, когда все семейство отправится в Лондон, дабы принять там участие в открытии светского сезона, а потом и руки его дочери, но Антония отговорила влюбленных.

— Папа и мама давно говорят о том, что Фелисии пора провести светский сезон в столице и быть представленной ко двору, — пояснила она. — Как вы знаете, это должно было произойти еще в прошлом году, накануне ее восемнадцатилетия, но тогда умер дедушка, и все мы надели траур. Поэтому выход Фелисии в свет не состоялся. В этом году — другое дело.

— А вдруг она встретит там кого-то, кто ей понравится? — спросил Гарри мрачно.

— Думаю, — ответила Антония, — что она никогда не сможет полюбить никого, кроме пас.

Как ни странно, но хотя Антония была на год моложе сестры, именно к ней каждый шел со своими проблемами. И это, наверное, была главная роль, которую Антония играла в семье. Даже мать спрашивала совета у нее, а не у Фелисии, старшей своей дочери.

— Что же мне делать? — спросил Гарри Стенфорд, беспомощно глядя на девушку.

— Спокойно ждать возвращения Фелисии из Лондона, — посоветовала Антония. — Тогда вы сможете обратиться к папе со своим предложением. Я уверена, что тогда он будет более склонен к разговору с вами.

В действительности Антония считала, что у Гарри появится шанс лишь в том случае, если Фелисия не получит в Лондоне более выгодного предложения.

А это казалось Антонии маловероятным.

Все дело в том, что, хоть Фелисия и была чрезвычайно привлекательной и мужчины обычно увивались вокруг хорошеньких девушек, как мотыльки возле пламени, они все же не спешили предлагать руку и сердце бесприданницам, к которым относилась и Фелисия — ведь за дочерью графа Лемсфорда не было ничего, кроме перспективы получить в будущем пятьсот акров не слишком-то плодородных хартфордширских земель.

И это, разумеется, лишь в том случае, если поместье не будет продано либо поделено между дочерьми графа Лемсфорда, в чем Антония, кстати, всегда сомневалась.

Младшая дочь графа во многом была права, ибо Фелисия до сих пор получала лишь комплименты и никогда не испытывала недостатка в партнерах на балах, но в то же время никто не обращался к ее отцу с конкретными брачными предложениями, никто не предлагал ничего, кроме легкого флирта в саду.

И вдруг, как гром среди ясного неба, прогремело неожиданное заявление герцога Донкастера о намерении посетить соседей, и Антония сразу поняла, что этот визит неизбежно положит конец всем надеждам Гарри Стенфорда на брак с Фелисией, которые он все еще питал.

— Я хочу выйти замуж за Гарри! Я люблю его! Я никогда не полюблю никого другого! — в отчаянии рыдала Фелисия, пытаясь в объятиях сестры найти утешение.

Но когда девушка подняла лицо, то, несмотря на покрасневшие глаза и ручьи слез, струившиеся по щекам, она выглядела прелестно — и у Антонии защемило сердце от жалости к сестре. Однако она сумела взять себя в руки и спокойно проговорила:

— Считаю, что ты должна взглянуть правде в глаза, дорогая. Папа ни за что не позволит тебе выйти за Гарри, раз уж у тебя появилась возможность стать герцогиней. Такова родительская воля, и дети должны ей подчиняться.

— Не хочу я быть герцогиней, — безутешно плакала Фелисия. — Я хочу только мирно жить с Гарри вдали от городского шума. Не отрицаю, что я получила много удовольствия от лондонских балов и праздников в этом сезоне, Антония, но я ни на минуту не переставала думать о Гарри и о том, насколько мне приятнее дома. Я всегда предпочитала тишину в деревне городской суете.

Антония знала, что сестра искренна с ней, и она понимала, что Фелисия будет глубоко несчастной, окажись она в непривычной обстановке, не говоря уже о жизни при дворе, полной пышных церемоний, подчиненной этикету.

Кроме того, Антония намного больше, чем любой член их семьи, знала о Донкастере и была в состоянии ответить на вопросы отца относительно мотивов, которые побудили герцога сделать графу Лемсфорду известное уже предложение. Она могла удовлетворить любопытство своего отца почти столь же компетентно, как его старый закадычный друг, к которому граф отправился за консультацией в клуб.

Поскольку поместья Донкастера и Лемсфорда разделяла лишь узенькая межа и при этом герцогу принадлежало около десяти тысяч акров земли, Антония всегда проявляла определенное любопытство к соседним владениям — и вовсе не потому, что интересовалась их хозяином: ее внимание привлекли лошади герцога Донкастера.

Прекрасные скакуны были единственной страстью в ее жизни, но, несмотря на то что Антония каталась на лошадях с детства, ей разрешалось брать худших из них — тех, в которых больше не нуждались ни отец, ни сестра.

И все же именно Антония обладала некой свойственной только ей чертой характера, позволявшей девушке наполнить энтузиазмом даже самую ленивую (а иногда и самую старую) клячу, вследствие чего она неизменно оказывалась первой, когда охотники загоняли зверя или настигнутого зверя убивали.

Поэтому она не могла не замечать, причем уже давно, что тут же за межой пасутся самые восхитительные и породистые кони, которые вызовут восторг у самого требовательного и искушенного ценителя этих благородных животных.