Невероятные приключения Шарлотты Бронте - [74]

— Это микроскоп, — пояснил Слейд.

Я осмотрела печь — чудовище из кованого железа с восемью газовыми конфорками. На ней стояла огромная кастрюля. Я подняла крышку. Мерзкий смрад от гниющей массы мяса и костей вырвался наружу. Я поспешно опустила крышку обратно. Обследуя кладовку, мы зажимали носы, чтобы не вдыхать запах испорченных продуктов. Настенные стеллажи здесь были забиты такой же лабораторной посудой, какую мы нашли в шкафах. На донышках скопился коричневый заплесневелый осадок. Под стеклянными колпаками стояли такие же склянки плюс огарки свечей. Отдельные полки были заставлены штативами со стеклянными трубками, заткнутыми пробками и наполненными мутной жидкостью. Некоторые пробки вылетели, и жидкость забрызгала стены. На полу стояло несколько жаровен, словно Кавана поддерживал в кладовке не холод, а тепло.

— Если это еда, то у доктора Кавана очень странная диета, — заметила я.

— Должно быть, это часть его экспериментов, — предположил Слейд, — хотя их цель мне неясна. Не вижу никаких свидетельств того, что он работал над созданием какого-то оружия.

В столовой мы нашли механические приспособления — похожие на детские вертушки вентиляторы, приводимые в действие с помощью кривошипов, и кузнечные мехи, соединенные с велосипедом. Когда Слейд объезжал комнату на велосипеде, мехи качали воздух.

— Мне начинает казаться, что Кавана — мошенник, — сказала я. — Вероятно, он пытался заставить британское правительство поверить в то, что он создает новое оружие, а на самом деле ничего подобного не делал. Может, он и Вильгельма Штайбера водит за нос?

— У меня такое же ощущение, — согласился Слейд, — но я не готов поверить, что гонялся за оружием, которого не существует.

Он вышел из комнаты. Хоть следовало испытать облегчение, узнав, что Британии не грозит новое неведомое оружие, я не могла не думать о том, что Катерину из-за него убили. Штайбер верил, что оружие существует, и, вероятно, не ошибался. Поиски необходимо было продолжать.

Кухня оказалась единственным помещением, куда был подведен газ. Слейд зажег масляную лампу, которую нашел там же, а я тем временем погасила газовые фонари. Освещая себе путь этой лампой, мы стали подниматься по широкой лестнице. Все комнаты на втором этаже были пусты, за исключением одной, находившейся в круглой башне. Здесь-то и жил Найал Кавана. Неубранная кровать с грязными простынями стояла посреди разбросанной по полу испачканной одежды и пустых винных бутылок, здесь же находился ночной горшок с застоявшейся мочой и засохшими фекалиями. На столике рядом с кроватью в грязных тарелках лежали огрызки окаменевшего сыра и зачерствевшие хлебные корки.

Думаю, излишне описывать наполнявшую комнату вонь.

Слейд распахнул окно. Мы осмотрели книжный шкаф, забитый научными текстами, потом письменный стол, на котором были навалены ручки, чернильницы, тетради и бумаги. Бумаги были испещрены рисунками и записями Найала Кавана. Я перебирала их, пока Слейд листал тетрадь, однако никак не могла избавиться от ощущения его близости. Взглянув на него, я увидела, что и он смотрит на меня, но он быстро отвел взгляд. Несмотря на тот факт, что мы просто работали вместе и ничего более, нас связывали невидимые узы любви, в которой он мне признался. Моя же любовь оставалась необъявленной и запретной.

Слейд передал мне тетрадь.

— Я не могу читать это вслух. Такие слова в присутствии дамы не произносят, — сказал он.

Пришлось мне прочесть самой:

«Я нашел шлюху, которая больна гонореей. Заплатил ей за то, чтобы она позволила взять у нее соскобы из влагалища. Приготовил питательную субстанцию, смешав овечью кровь и бараний бульон и прокипятив эту смесь вместе с лошадиными копытами; разлил полученную жидкость в плоские склянки и дал отстояться. Затем нанес на поверхность этой питательной субстанции слизь из влагалища, поместил склянки под стеклянные колпаки и зажег под ними свечи, которые выжгли воздух. Выращивание продолжалось три дня, и я получил культуру, состоящую из бурно разросшейся плесени, слизи и пены. Разделив составные этой культуры, я повторил процедуру и получил относительно чистый биологический материал. Теперь мне нужно найти здоровых женщин, чтобы испытать его на них».

— Это объясняет склянки в кладовой и овец в амбаре, но что все-таки задумал Кавана? — Слейд с отвращением покачал головой. — Я не дока в науках, но знаю: то, что он описал, не является общепринятой практикой.

Я едва слушала Слейда, потому что была потрясена, вспомнив тетрадь из уайтчепелского подвала.

— Он их нашел, — сказала я.

— Что?

— Здоровых женщин. — Я поведала Слейду о тетради, пересказала записи из нее и поделилась своими соображениями: — Кавана последовательно подцепил на уайтчепелских улицах Мэри Чэндлер, Кэтрин Медоуз и Джейн Андерсен, осмотрел их, чтобы убедиться, что они здоровы, а затем заразил своей «культурой». — Я представила себе, как он наносит плесень на интимные органы этих женщин, и желчь подступила у меня к горлу. — Через несколько недель он снова осмотрел их, убедился, что они заразились, и убил, чтобы провести вскрытие. — От ужаса мой голос звучал сдавленно. — Он даже сделал соответствующие рисунки.