Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 2 - [27]
- И когда же он состоится? - спросил генерал-майор с деланной непринужденностью. Но если он верил в эту романтическую историю только наполовину, то разочарование было не за горами.
- Этим вечером, мсье генерал-майор. Восемь тысяч англичан и наемников покинули Филадельфию вчера вечером, направляясь через Франкфорд к Делавару, в Вайтмаче они выйдут на дорогу, ведущую прямо к броду Сьюд, чтобы помешать отходу по нему. Генерал Хоув лично командует ими. Впрочем, колонна гренадеров и кавалерии, возглавляемая генералом Греем, атакует вас здесь, на левом фланге. Клинтон и О'Хара будут руководить фронтальной атакой. И, в тоже время войска перегруппируются, чтобы перекрыть пути подкреплениям, могущим прийти к вам из Вэлли Форж. Последнее уточнение: вместе эти силы почти в пять раз превосходят ваши.
Наступило молчание. Снаружи солдаты выходили из своих полаток, болтали и смеялись, не зная об опасности. Слышался постук поваров по котлам. Утро было прекрасным.
- Что ж, - сказал наконец Лафайет, размышляя вслух. - Мы практически окружены. Никакая помощь к нам не успеет вовре мя, а неравенство сил слишком велико. Есть моменты, когда самый высокий героизм для командующего - трубить отход и избежать бессмысленной гибели его солдат. Нужно, чтобы мы перешли брод Сьюд до того, как Хоув придет туда. Созовите мне командиров корпусов, Тюльпан.
- Слушаюсь, мсье генерал-майор.
Через десять минут он влетел, уже едва дыша:
- Мсье, наш человек только что видел конных "омаров" менее чем в десяти километрах. Может быть, это колонна генерала Грея.
- Возьмите ирокезов, мсье Большая Борзая, и пятьдесят вирджинцев. Тюльпан, вы встанете на кладбище, вокруг церкви. Оно окружено добротной каменной стеной, прекрасная позиция. Задержите войска Грея настолько, насколько возможно. Удачи, мой друг!
Затрубили рожки и загремели барабаны, когда Тюльпан вновь вышел на майское солнце. Он думал, что не проведи он половину ночи под окнами своей красотки, карьера Лафайета закончилась бы в Баррен Хил и, быть может, его возили бы напоказ в телеге по улицам Лондона. Пока что он поторопился сменить свое одеяние квакера на мундир, который вызывал меньше смеха и больше подходил тому, кто шел на верную смерть.
Лафайету удалось выпутаться из осиного гнезда? Или он в руках англичан? До самого вечера слышались канонада, усиливаемая лесным эхом, и спорадический огонь из мушкетов. Все действие, впрочем как и все военные действия, проходило в полнейшем беспорядке, и Тюльпан не имел ни малейшего понятия чем все закончится. Да, может быть в этот момент (было два часа ночи) и должен был проходить блестящий банкет в Филадельфии с Лафайетом в качестве "приглашенного на казнь". Он спрашивал себя, все-таки присутствовала бы на нем Летиция? Ведь женщины столь любопытны и не надо забывать, что речь шла о провале французского генерала! А французы на Корсике несколькими годами ранее уничтожили всю её семью. Он пытался определить в темноте, все ли его соратники ещё здесь. Но очень трудно было что-то рассмотреть, в особенности лежа на животе, как он.
Сколько часов он уже стелится по земле вот так, под лесной порослью, сдирая себе руки и лицо? Индейский метод хорош, в том смысле, что это действительно хороший метод осторожно передвигаться с места на место, но он к нему не привык. Хотя какое-то время назад имел возможность попрактиковаться, подчиняясь приказу Большой Борзой, когда они пытались достичь брода Нетсон в сопровождении двадцати других ирокезов, но к своему удивлению наткнулись на большой патруль англичан с фонарями неизвестно что там делавших, и с тех пор не совали больше туда носа. При такой осторожности чтобы добраться до реки понадобится дня три, не меньше. Боже! Что за денек! И что за странное сражение на кладбище у Баррен Хил, вокруг церкви!
Началось с того что не оказалось никакой кавалерии, - мишени, в которую удобно стрелять. Только гренадеры, и причем гениальные. Гениальнейшие из гениальных, надо сказать. Они живо сделали подкоп вне досягаемости для пуль и взорвали кладбищенскую стену столь ловко, что героическое сражение в арьергарде превратилось в паническое бегство. Вирджинцы и часть ирокезов рассеялись на местности и, конечно, прибыли в Вэлли Форж раньше самого генерал-майора, изрядно сомневаясь, что он там будет. У Тюльпана не было другого выхода, как принять бой вместе с Большой Борзой и двадцатью не сбежавшими ирокезами, отстреливаясь и рубя отчаянно саблей. И вовремя отбросить первый штурм английских гренадеров, сделать длинный обход, пока те не успели прийти в себя и не взяли числом.
Он остановился, его взгляд все время устремлялся в темноту; любопытно, он не только не различал никого, но и не слышал больше шороха животов по сухой прошлогодней листве. Опоздал ли он? Пришел ли слишком рано? Он тихо свистнул, но не получил никакого ответа. Это уже беспокоило.
Только после того, как он прополз ещё несколько сотен метров в том же положении, рука его наконец дотронулась до чего-то, что не было ни пнем, ни пушечным ядром, а, судя по всему, ногой. Конечно, это нога. Нога, являвшаяся продолжением тела, свернувшегося у подножья дерева и укрытого накидкой. Тело слегка храпело. Конечно, не ирокез. Когда те ползут, то никогда не останавливаются. Наверняка один из вирджинцев из Баррен Хила. Прежде чем Тюльпан мог справиться о его личности, этот вирджинец вяло спросил сонным и, к тому же, женским голосом:
Историю своего героя Бенжамин Рошфор прослеживает сквозь годы детства, которое Фанфан провел подкидышем в парижском предместье Сен-Дени в компании таких же беспризорников и шалопаев, где он впервые влюбился и познал таинства любви и откуда отправился в "большой мир" — в странствия по всей Франции, где пережил свои безумные приключения, пока не был мстительной любовницей буквально продан в армию.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.