Неверная жена - [20]

– Уповай на своего Бога, – буркнула старуха и больше ничего ему не сказала.

Даниэль вздохнул, посмотрел в последний раз на леди Александру и вышел. Его ждал котел, который еще предстояло отчистить от ржавчины песком, и курица с вытянутыми ногами.

Глава 9 Неприятные новости

Без повозки дорога до Аджлуна занимала не так много времени: уже к вечеру второго дня Даниэль въезжал в городок, приютившийся у холма, на котором над всею округой господствовал замок. Погода портилась, и потому с холма нельзя было разглядеть далекий Иерусалим – это удавалось лишь в ясные, пронзительно прозрачные дни. Городок был полон вечерней суеты, голосов и людей; направляясь к постоялому двору, где останавливался обычно, Даниэль размышлял, сколько времени придется провести тут в ожидании Фариса.

Ответ он узнал быстро: нисколько. Въехав во двор, Даниэль сразу увидел у коновязи серого жеребца, показавшегося знакомым. И верно, то был конь Фариса, Нар, превосходный скакун с гладкой лоснящейся шкурой и благородной статью. Удивляясь, отчего друг появился в Аджлуне так рано, Даниэль спешился, привязал Джанана рядом с Наром и отправился на поиски.

Фарис сидел в отдельной комнате, которую всегда оставлял для него хозяин, и с большим аппетитом ужинал. Открыв дверь, Даниэль потянул носом и высказался:

– Похоже, будто я попал на пир у султана!

– Султан Салах ад-Дин, – ответствовал Фарис невозмутимо, – трапезничает гораздо скромнее. Присаживайся, саиб. Самарийское вино ждет тебя.

Даниэль сел, бросив плащ под лавку, налил вина в кубок и опустошил залпом. Голова мягко закружилась, но уже через мгновение это чувство ушло. Вино было терпким и оставляло приятный привкус.

– Я думал, мне придется ждать тебя неделю, – сказал Даниэль.

– Ах, я сам так помышлял. Но в ту ночь, когда ты увел прекрасную госпожу из проклятого Аллахом замка, Джабир ибн Кибир скончался. Его расстроенные соратники разбежались кто куда. Часть из них подалась в войска султана, часть решила отыскать других собутыльников, а часть направилась к латинянам. Я уехал один.

– С чего бы это Джабиру умирать? Он вроде был здоров.

– От старости, – сокрушенно объяснил Фарис. – Она настигает нас внезапно, глядишь – ты уже дряхл.

– Джабиру едва минуло сорок, как ты говорил.

– В таком почтенном возрасте трудно пережить досаду, если в твоей спине оказывается кинжал. Да еще и горло взрезают, как борову на бойне.

Даниэль хмыкнул.

– И кто упокоил Джабира?

– Сие ведомо лишь Аллаху, – сказал Фарис, глядя на друга очень честными глазами. – Да наградит Аллах храбреца благами земными, ибо зло не должно процветать.

Даниэль покачал головой.

– Ты рисковал.

– Я ничем не рисковал, ведь то был не я, – беззаботно произнес Фарис. – Не стоит вспоминать о том, саиб. У тебя было свое дело в крепости Ахмар, а у меня свое. Мы все сделали. Не так ли?

– Не совсем, – вздохнул Даниэль.

Фарис перестал жевать тушеную козлятину и чуть склонил голову набок, присматриваясь к Даниэлю так, будто тот мог в любой момент исчезнуть.

– О чем это ты?

Даниэль быстро пересказал другу, что произошло с момента их расставания; Фарис хмурился все сильнее и сильнее, а под конец стал и вовсе мрачен.

– Если мне встретится когда-нибудь граф де Ламонтань, – свирепо произнес он, когда Даниэль закончил говорить, – я самолично вздерну его. Он не заслуживает благородной смерти. Как мог он бросить жену?

– По твоим законам прелюбодейку или согрешившую нужно запереть в дальней комнате дома на веки вечные, – сказал Даниэль, – а по нашим она либо сама должна свершить грех самоубийства, либо ей поможет муж. Отправить ее в монастырь – добросердечно. Граф не был добросердечен, только и всего.

– Неужели ты оправдываешь его? Не ждал от тебя такого, саиб.

– Нет. Я согласен с тем, что он заслуживает кары за то, что совершил. Ведь леди Александра не по своей воле оказалась в плену, не по своей воле согрешила. Что страшнее – такой грех или грех самоубийства? Ты знаешь, друг мой?

– Не знаю, – сказал Фарис, – одно я знаю точно – граф де Ламонтань должен ответить за такое.

– Он ответит перед Богом. Не наше с тобою это дело.

– Вот тут ты прав, – согласился Фарис. – Что ж, ты оставил эту женщину в Рабиуне, но собираешься возвратиться за ней?

– Да. Я должен убедиться, что она осталась жива; если нет – продам ее лошадь и повозку, и забуду об этом. Не люблю оставлять дела незаконченными.

– Вынужден тебя огорчить, саиб. Ты уже слышал новости?

Даниэль слегка напрягся.

– Нет.

– Тогда они тебя не обрадуют. Пока мы с тобою спасали графиню де Ламонтань, события неслись с горы, будто сброшенный камень. Двенадцать дней назад произошло сражение в верховьях реки Крессон, к северо-востоку от Назарета.

– Там земли графа Раймунда, – сказал Даниэль. – Он решил схлестнуться с Салах ад-Дином? Не верю этому.

– Граф Раймунд оказался слишком доверчив.

– Не верю этому, – повторил Даниэль.

– И правильно, – Фарис выпил вина и сморщился, как будто оно было кислым, но Даниэль знал – вино сладкое. А вот новости отдают кислятиной. – Случилось так. Граф все еще не признавал короля, однако кое-кто в аль-Кудсе[11] решил, что перед угрозой войны неразумно ссориться с Раймундом Триполийским. Более двадцати дней назад собрались те, кто должен был отправиться в Тиверию и примирить тем самым графа с королем. Были там Балиан д’Ибелин, Реджинальд из Сидона, архиепископ Тира, магистр де Ридфор и магистр де Мулен. В сопровождении всадников и пехоты посольство отправилось из аль-Кудса в Шхем, владение Балиана, где он вынужден был остаться. Остальные же продолжили путь на север, к замку Альфула, что находится на перекрестке дорог в Изреельской долине. Балиан, решив свои вопросы в Шхеме, собирался нагнать рыцарей там. В последний день апреля отряд прибыл в замок и расположился на отдых. Альфула – маленькая крепость, как ты знаешь, и в ней не хватило места для всех, поэтому рыцари сопровождения и солдаты разбили палатки у подножья стен.