Неверная - [97]
Государство практически во всем было светским. Над Богом издевались повсеместно. Самое распространенное голландское ругательство – Godverdomme – прокляни меня Господь. Такое проклятие казалось мне самой страшной вещью на свете, но карающая молния так никого и не поразила. Эта созданная людьми система государственного строя была намного стабильнее, миролюбивее и благополучнее тех систем, которые якобы были созданы Богом и которые меня учили уважать.
Иногда дверца в моей голове переставала закрываться: я пропихивала через нее слишком много идей. У меня начинался приступ вины, и я устраивала себе ревизию: брюки, волосы, книги, убеждения. Я думала об ангелах сестры Азизы, которые совершенно точно все еще сидели у меня на плечах, наблюдали и записывали. Робко я говорила себе, что всего лишь стремлюсь к знаниям. Если Аллах предсказал все на свете, значит, он должен был предвидеть и такое.
Я говорила себе, что однажды наступит день, когда моя воля достаточно окрепнет, я вернусь в мусульманскую среду, найду в себе силы покаяться и подчиниться Божьим законам. А пока же буду просто жить честно и нравственно. Постараюсь никому не причинять вреда. Я не приму для себя идеи и убеждения, о которых читаю в книгах. Но читать эти книги все равно продолжу.
Если не считать статистики, которую я неоднократно заваливала, мне нравились все дисциплины, которые нам преподавали в Лейдене, а в особенности политическая философия. Люди провели столько различных исследований; я чувствовала себя счастливой, что до всего этого мне не приходится додумываться самостоятельно. Огромная привилегия – возможность следить за размышлениями великих людей. В книгах все было так красиво и рационально. Нас учили давать определения; размышлять над тем, что говорим; ясно мыслить и конструктивно оспаривать полученные данные. Таким образом мы изучали старинные теории и расширяли свое понимание окружающего мира.
В первые годы на большинстве занятий в Лейденском университете делался упор на эмпирические знания. Факты – и ничего, кроме них. Факты сами по себе очень привлекательны: они систематичны и рациональны, в них нет места эмоциям и иррациональности.
Иногда, когда я читала исторические или философские книги, у меня по телу вдруг пробегали мурашки. Я помню, что один раз так получилось, когда мне попал материал о Первой мировой войне. В конце XIX века благодаря научно-техническому прогрессу богатая Европа имела развитую промышленность и медицину высокого уровня. Но уже в начале следующего века страны начали относиться друг к другу с подозрением. Они организовывали союзы и запасались оружием. Жаждали власти и земель. Разгорелась война, и целое поколение юношей, уже не знавших бедности и болезней, погибло в окопах. Потом люди очнулись и прекратили воевать, а всего через двадцать лет – начали вновь. Произошедшее казалось мне ужасным, но в то же время захватывающим, как литературный роман. Я находила в прочитанном множество параллелей с тем, что познала в других странах.
Но когда я смотрела на сидевших рядом со мной ребят, то понимала, что они совсем не разделяют моего трепета. Они знали эту историю наизусть, и для них она была всего-навсего очередным этапом обучения. Большинству студентов Лейденского университета было восемнадцать, для них учеба была первым опытом жизни вдали от родителей.
Казалось, что все студенты Лейденского университета белокожие, светловолосые и голубоглазые. Тем не менее между ними существовали отчетливые «клановые» различия. Девушки, с маленькими строгими пучками, красившие глаза голубыми тенями и носившие свитера фирмы «Беннетон», назывались «клонами». Девушки с непрокрашенными корнями считались «отбросами». Тех же, кто ходил с немытой головой, сразу же записывали в наркоманки. Как только девушка, хоть сколько-нибудь отличающаяся от других по внешности, покидала группу студенток, те сразу же принимались о ней сплетничать. И хотя девчонки распознавали друг друга по одежде и произношению, то есть по классовым, а не клановым признакам, ощущение было такое, что стоишь в компании сомалийцев и пытаешься выяснить, все ли вокруг тебя принадлежат к семье Осман Махмуд, чтобы в свое удовольствие поговорить о клане Хавийе.
Иногда на занятиях я говорила, что та или иная проблема имеет классовый характер. Но в ответ всегда слышала: «В Голландии нет классовых проблем. У нас равноправие». Я ни капельки им не верила.
В Лейдене учились отпрыски директоров крупных компаний и чиновников, работающих в правительстве. У этих детей было свое собственное общество, которое называлось «Минерва». В рамках него они подразделялись на аристократов и нуворишей. Молодые люди собирались в большом старом студенческом доме, принадлежащем «Минерве». Их социальная жизнь преимущественно протекала в рамках своего круга. Большинство из них изучало юриспруденцию или банковское дело. Из общественных наук они, как правило, выбирали государственное управление. Политология, по всей видимости, считалась уделом левых.
В университете было множество разнообразных объединений. Например, «Катена» – общество для нонконформистов, детей амстердамской интеллигенции, которые не хотели проходить неделю испытаний. Они носили сразу несколько сережек в ушах, ходили в грязной одежде и организовывали протесты в защиту окружающей среды. Для тех, кто очень хотел, но не мог попасть в «Минерву», существовал «Квинтус». В первые недели моей учебы меня водили по этим обществам. Когда мне рассказали о неделе испытательного срока, который в Голландии называли «покраской зелени», я заявила, что уже отцвела. Мне было двадцать пять, и эти игры были не по мне. Меня к тому времени уже хорошенько «покрасило» жизнью.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.
Азия Биби стала первой женщиной в Пакистане, которую приговорили к смертной казни за богохульство.Что же такого сделала Азия? Она, христианка, принесла воды работавшим вместе с ней мусульманам. Но те, считая христиан «нечистыми», пожаловались на нее, обвинив в хуле на пророка Мухаммеда.Несколько лет Азия Биби находится в тюрьме, ежедневно ожидая смерти. Разлученная с детьми и мужем, оплакивая свою свободу и смерть защищавших ее людей, не зная, что будет с ней в следующую минуту, она держится стойко и сохраняет человеческое достоинство.В ее защиту выступали Папа Римский и президент Франции, многие страны в мире предлагают ей политическое убежище.Это история не только о конфликте между людьми разных убеждений.