Неверная - [95]
После этого полицейский вручил мне документ, в котором было указано время, которое я потратила, и сумма гонорара. Я вышла из кабинета окрыленная.
В следующий раз я должна была переводить для женщины из субклана Галла, которая жила неподалеку от Афгойе. Повстанцы Хавийе схватили ее и заперли в доме с другими женщинами Галла. В основном их держали для того, чтобы насиловать, но еще заставляли готовить, убирать и собирать хворост для солдат. Рассказывая свою историю, женщина дрожала. Она говорила короткими фразами, очень тихо, и, переводя ее слова, я не могла сдержать слез.
Я обратилась к сотруднице:
– Я знаю, что не должна мешать. Простите меня, я только начала работать. Мне нужна всего минутка, чтобы умыться.
Но когда голландка взглянула на меня, в ее глазах тоже стояли слезы.
История девушки была просто ужасна. Она забеременела и родила. Ее ребенок все время был с ней, но однажды ночью солдат Хавийе выхватил у нее малыша и бросил в костер, заставив ее смотреть, как он горит.
Беженка была совсем худой. Она сказала, что ей двадцать восемь или двадцать девять лет, но выглядела она на пятьдесят. Еще долго она говорила о женщинах Галла, которых вместе с ней держали взаперти. Когда другой субклан Хавийе захватил их темницу, ей удалось убежать, а что случилось с остальными, она не знала.
Когда я пришла в следующий раз, та же сотрудница узнала меня и подбежала рассказать, что женщине Галла присвоили статус беженца. Мы улыбнулись и поздравили друг друга. И все же к тому времени я знала, что многие получали отказ.
Сколько же страданий было в этом мире!
Слушая рассказы этих людей, я столько раз желала, чтобы им дали шанс, особенно женщинам, которые действительно могли стать кем-то в этой стране. Но часто, пересказывая очередную историю, я заранее знала, что этот человек получит отказ.
Я переводила для мужчин, которые убивали и явно были солдатами. Однажды я даже переводила для печально известного мучителя из Годки, пыточной Сиада Барре в Могадишо. Теперь за ним охотились семьи людей, которых он замучил. Я ничего не сказала на это, только переводила. Не знаю, получил он статус беженца или нет.
В конце июня я успешно сдала выпускные экзамены в колледже. Я получила propadeuse и теперь имела право поступить в старейший и лучший университет Голландии: Лейденский университет.
Глава 13. Лейден
Политологию я могла изучать только в трех университетах: Амстердамском, Неймегенском и Лейденском. В Неймегене мне не понравилась предлагаемая учебная программа; большая часть ее состояла из государственного управления – земельными ресурсами и водными путями – и социальной географии. Амстердамский университет отпугивал отсутствием порядка в этом заведении: рассказывали, что студенты там сами выставляют себе оценки на экзаменах и требуют равноправия с преподавателями.
А вот в Лейдене – самом старом университете Голландии – правила были весьма суровыми. И когда я побывала в этом старинном городе и своими глазами увидела его крошечные каналы и студентов, стайками носящихся вокруг на велосипедах, я поняла, что очень хочу жить и учиться именно здесь.
Лейден был изумительно красив – словно картинка из детских книжек со сказками, по которым я учила английский язык в Найроби. У домов были надстройки в виде длинношеих колоколен, ступенчатые каменные крыши и на удивление крохотные витые лестницы, по которым я всегда ходила с опаской, ведь их ступеньки были намного уже, чем ступня человеческой ноги. Каждый раз, поднимаясь или спускаясь по такой лестнице, я очень остро ощущала себя иностранкой, но все равно не переставала восхищаться этим кукольным городом.
Итак, после учебного года в профессиональном училище я подала заявление на поступление в Лейденский университет. Воспоминания об этом событии у меня остались пренеприятнейшие. Занимавшаяся документами дама сказала мне, что по закону она, конечно, обязана принять мое заявление, но считает мое решение крайне необдуманным. Она отправила меня побеседовать с деканом по работе со студентами, которая также выразила сомнения по поводу моего решения. Она сказала, что мне лучше вернуться в училище и закончить там трехлетний курс по специальности «Социальная работа», на который я поступила изначально, ведь после этого у меня сразу появится возможность устроиться на настоящую работу. А с политологической программой в Лейдене я могу и не справиться. К тому же наука эта слишком абстрактная, ей не всегда можно найти применение в жизни. Лучше бы мне остаться там, где я есть; возможно, в училище мне будет лучше. Я сказала, что все равно хочу учиться именно здесь. У меня было твердое намерение хотя бы попытаться.
Моя учеба в Лейдене началась с подготовительных курсов, обязательных перед более основательным изучением профильных дисциплин в университете. С самого начала она полностью захватила меня. Первые три предмета были основными: введение в политологию, введение в историю и введение в государственное управление. Каждую неделю приходилось читать огромное множество книг: об искусстве управления, о государственном строе, об истории Голландии и Европы. Их не нужно было учить наизусть, но мы должны были знать основные темы и теории, а еще – и это было для меня в новинку – мы должны были формировать свое собственное мнение. Нас всегда спрашивали, что мы думаем по тому или иному поводу.
