Неверная - [15]

Хавейе понадобилась еще неделя, чтобы дойти до стадии удаления нитки, и теперь четыре женщины держали ее. Я была там, когда это происходило, и никогда не забуду выражение паники на лице сестры и то, как она кричала, изо всех сил стараясь сжать ноги.

С тех пор Хавейя больше не была такой, как раньше. Несколько недель ее лихорадило, она сильно исхудала. По ночам ее мучили кошмары, а днем она сторонилась людей. Мою жизнерадостную младшую сестричку будто подменили. Иногда она просто часами смотрела в одну точку. После обрезания мы все стали мочиться в постели. У Махада это продолжалось довольно долго.

Когда мама вернулась из поездки, она была вне себя.

– Кто просил тебя устраивать им обрезание? – в гневе кричала она. Ни разу еще я не видела, чтобы она так сердилась на мать. – Ты же знаешь, что их отец был против! Аллах свидетель, никогда в жизни меня так не предавали. Что на тебя нашло?

В ответ бабушка стала кричать на маму, объясняя, что оказала ей неоценимую услугу.

– Представь себе, что было бы с твоими дочерьми через десять лет! Кто взял бы их в жены, если бы у них между ног болтался длиннющий kintir? Думаешь, они навсегда останутся детьми? Ты неблагодарная и непочтительная, и если ты не хочешь видеть меня в своем доме, я уйду.

На этот раз она была настроена серьезно.

Мама не хотела, чтобы бабушка уходила, поэтому позвала сестру-близнеца Халимо, мать Саньяр. Тетя Халимо и мама были похожи как две капли воды: обе высокие, стройные, темнокожие. Их волосы не курчавились, как мои, а красивыми волнами обрамляли лицо и свивались кольцами сзади, на шее. У всех женщин Артан были длинные, тонкие руки и ноги, прекрасная осанка. Но, несмотря на внешнее сходство, тетя Халимо была гораздо мягче мамы. Они сели и долго разговаривали, ожидая, пока бабушка успокоится. Потом все, включая Махада, стали просить ее остаться.

После этого обрезание в нашей семье больше не обсуждалось. Это просто произошло, как должно было произойти. Все прошли через это.

Глава 3. Салочки во дворце Аллаха

Сомали и Эфиопия были втянуты в жестокое противостояние. Война унесла тысячи жизней в обеих странах и разорвала только-только протянувшиеся тонкие нити экономического сотрудничества. Сообщение между Могадишо и Аддис-Абебой было полностью прекращено. Поэтому родителям пришлось искать другое место для встречи.

Городов, куда летали самолеты Сомалийской авиакомпании, было немного. С помощью членов клана мама договорилась встретиться с папой в Джидде, в Саудовской Аравии, и получила поддельный паспорт. Она выдала себя за обычную женщину из субклана Дхулбаханте, которая должна была отправиться в паломничество в Мекку. Мне так нравится воображать эту сцену: мама с папой в Джидде, молодые и счастливые, страстно жаждущие снова жить вместе одной семьей.

Мама не хотела переезжать в Эфиопию, потому что ее населяли христиане, неверные. А Саудовская Аравия была землей Господа, родиной Пророка Мухаммеда, истинно мусульманской страной, созвучной Аллаху, – словом, самым лучшим местом, где только можно было растить детей. Мама знала арабский, она учила его в Адене. Но самое главное – она свято верила, что на Аравийском полуострове ислам чище и глубже, чем в Африке. Законы Саудовской Аравии идут напрямую из Корана, это заповеди Аллаха. И если наша семья вновь соединится там, жизнь станет спокойной, размеренной и прекрасной.

Мама все же убедила папу, что так всем будет лучше. Отец нашел работу в правительстве Саудовской Аравии – что-то связанное с расшифровкой сообщений, переданных азбукой Морзе. Он перебрался в Эр-Рияд, поселился у одного из членов клана и стал ждать нашего приезда.

Мама проявила настоящий героизм. Она раздобыла новый фальшивый паспорт, в котором были записаны трое детей, так что мы могли теперь лететь с ней. В глубокой тайне она собрала вещи и договорилась, что нас отвезут прямо в аэропорт.

В то апрельское утро 1978 года бабушка разбудила нас очень рано – сероватые лучи солнца только-только начали пробиваться сквозь ставни. Вместо привычной школьной формы нас нарядили в красивые платья. Старший пасынок Кхадиджи, чей гараж был напротив, подъехал к дому и быстро затолкал нас в черную машину. Бабушка не поехала с нами. Когда спустя довольно долгое время мы высыпали из автомобиля, мама указала на огромную железную трубу с плоскими крыльями и сказала: «Это самолет. Мы полетим на нем».

Никогда раньше мы не видели самолетов так близко. Только издалека, во время парада в честь Дня независимости, когда они проносились над городом, изрыгая белый дым. Мы завизжали и стали носиться, размахивая руками, – нам так не терпелось подняться в воздух, мы даже думали, что полетим как птицы. Но маме и без нас хватало забот – у нее был фальшивый паспорт, а служащие в аэропорту дотошно опрашивали пассажиров. Она покачала головой, положила ладони нам на макушки и велела молчать.

Но мы не могли долго вести себя смирно. В детстве мы почти никуда не выбирались, ни разу не были на экскурсии, а тут наконец-то такое захватывающее приключение. Оказавшись в салоне, мы выскользнули из-под ремней и стали драться за место у иллюминатора, кусаясь, царапаясь и перелезая через незнакомых пассажиров. Когда самолет поднялся в воздух, мама повернулась к нам.