Неведомые земли. Том 4 - [24]

«Он [Копти] провел два месяца на острове Секутера (Сокотра), который лежит к западу от материка и удален от него на 100 миль… Напротив него, не более чем на расстоянии 5 миль, есть еще два острова, удаленные друг от друга не более чем на 100 миль. На одном живут только мужчины, на другом — женщины»[174].

На атласе Коронелли от 1696 г. острова Мужской и Женский помещены, вблизи мыса Гвардафуй. Отсюда автор этих строк полагает, что речь шла об островах Абд-эль-Кури. В данной связи неважно, какие то были острова, но они, безусловно, находились вблизи Сокотры. На глобусе Мартина Бехайма тоже показаны эти острова, причем к ним относился следующая легенда: «Эти острова обитаемы с 1285 г. по р. х.; на одном живут только мужчины, на другом — только женщины, и встречаются они один раз в год»[175].

Итак, в легенде на карте фра Мауро островом Мужчин и Женщин считается, видимо, Сокотра. Вопрос этот, однако, не существен, более важное значение имеет другой факт. Сообщение, что судно прошло еще 40 дней по Атлантическому океану, достаточно надежно, поскольку побережье Южной Африки до устья реки Оранжевой, как уже отмечалось, изображено у фра Мауро удивительно верно. Напротив, сообщение, будто судно достигло Зеленых островов, представляется невероятным, если считать их островами Зеленого Мыса, как это делали позднее.

По многим причинам такое отождествление исключается. Прежде всего, судно того времени ни при каких обстоятельствах не могло всего за 40 дней пройти по совсем незнакомым водам от южного мыса Африки до островов Зеленого Мыса. Ведь Бартоломеу Диашу, который знал эти воды, потребовалось для такого же плавания около пяти месяцев (см. гл. 199). Кроме того, команда корабля, пришедшего с юга, из мира тропической растительности, не могла бы дать этому архипелагу название «Зеленые острова», так как близкие к материку восточные острова группы пустынны, безрадостны и отнюдь не «зелены». Только морякам, пришедшим с севера, из района желтой береговой, пустыни, этот мыс с его скудной травой и низкими деревьями мог бы показаться «зеленым», и они в честь его дали такое же название прилегающим островам.

Фра Мауро мог от себя включить в текст название «Зеленые острова», чтобы как-то обозначить то место, где, по его мнению, находилось арабское судно, команда которого, однако, не видела никаких островов, а только «воздух и воду». Непосредственно перед тем, как фра Мауро составил свою карту (25 июля 1456 г.), Кадамосто открыл острова Зеленого Мыса (см. гл. 180). Однако название «Зеленые острова» за этим архипелагом в то время еще не закрепилось. В контексте эти «Зеленые острова» не играют никакой роли-Поэтому здесь нет необходимости останавливаться подробнее на представлениях фра Мауро по этому вопросу. Арабская джонка, во всяком случае, не нашла в Атлантическом океане никаких островов, хотя она прошла по водной пустыне около 2 тыс. км[176].

Поскольку побережье Южной Африки на карте фра Мауро показано правильно до устья реки Оранжевой, возможно, что джонка дошла до этого места, то ли продвигаясь вперед, то ли на обратном пути. Все, что на карте фра Мауро показано севернее реки Оранжевой, — чистейший вымысел!

Оставим в стороне вопрос, в какую именно часть Атлантического океана должна была попасть джонка. Ведь уже одна вероятность того, что около 1420 г. арабские мореходы побывали вблизи мыса Доброй Надежды и к тому же предприняли исследовательское плавание по Южной Атлантике, сама по себе весьма примечательна.

Сообщение фра Мауро в основном представляется правдоподобным. Ни. на чем не основанных морских сказок в нем нет. Даже сообщение о яйце птицы Рух могло быть навеяно правдивым, но неверно понятым рассказом. Речь шла, видимо, о яйце вымершей страусообразной птицы — эпиорниса, который, как полагают, до 1658 г. еще встречался на Мадагаскаре. Согласно известной книге о животных, написанной Брэмом, яйца эпиорниса и теперь часто находят на этом острове, где он только и водился[177]. Длина яйца — 34 см, ширина — 22 см, а емкость — 9 л. Следовательно, такое яйцо без особого преувеличения можно сравнить с амфорой. Именно это сообщение служит веским подтверждением того, что арабские мореходы попали в Южное полушарие.

С точки зрения истории культуры важнейшее значение имеет тот факт, что фра Мауро на основе арабских сообщений о плавании, состоявшемся около 1420 г., не задумываясь, показал на своей карте, что юг Африки омывается морем. По своему критическому подходу к источникам фра Мауро был исключением среди картографов своего времени. Воздавая ему должное, Риттер, называл карту фра Мауро «самой полной и к тому же критически продуманной планисферой, составленной до открытия Нового света»[178]. Эта карта от 1457 г. по праву пользовалась высоким авторитетом. Оригинал был 6 футов в высоту и 7 футов в длину. Республика Венеция так гордилась своей картой, что она удостоилась золотой рамы, а в честь ее составителя была вычеканена особая медаль. Отсюда можно с уверенностью предположить, что в Португалии карте фра Мауро было уделено величайшее внимание, и она позднее сыграла большую роль, укрепив убеждение правящих кругов этой страны в возможности обогнуть Африку с юга. Мы имеем основание предполагать, что еще за четверть века до открытия Диашом мыса Доброй Надежды в Португалии в основном уже никто не сомневался в слиянии Атлантического и Индийского океанов у южной оконечности Африки. В укреплении этого важного убеждения существенную роль сыграла карта фра Мауро, а через нее и арабская морская экспедиция 1420 г. Мимолетное сообщение об этой экспедиции дошло до нас только благодаря легенде на карте фра Мауро.