Неведомые земли. Том 3 - [65]

Имя предприимчивого африканского султана не названо в труде ал-Омари, да и дату происшествия можно определить только приблизительно. Сообщил об этом событии Муса, великий султан Мали, которого Ла-Ронсьер очень метко называет «Наполеоном пустыни».[17] Правил он с 1307 по 1332 г.[18] Предшественником Мусы был его отец султан Абу Бакари, который правил очень недолго. Но султан Муса едва ли мог сообщать о своем отце, не упомянув об этом родстве. Вероятно, в сообщение ал-Омари вкралась незначительная ошибка. Предшественником Абу Бакари был некий Мамаду,[19] о котором мы больше ничего не знаем.

Во всяком случае, можно считать, что единственное плавание, предпринятое африканцами с исследовательским целями, о котором знает история, состоялось незадолго до 1307 г., вероятно между 1300 и 1307 гг.

Глава 133. Монгольское посольство во Францию и Англию (1305 г.)

Мы, ильхан Олджайту, говорим Иридуверенсу [королю Франции]:

Все вы, султаны франкских народов, почему забываете вы, что долгое время были в дружественных отношениях с Нашим высоким прадедом, с Нашим высоким дедом, с Нашим высоким отцом, с Нашими высокими старшими братьями? Подумайте, если бы вы были близки Нам, то, хотя и находитесь далеко, посылались бы вам временами пожелания здоровья и сообщения, чтобы осведомлять вас о разных новостях.

Вступив ныне на престол, Мы никоим образом не хотим изменять или отменять предписания и распоряжения Наших предшественников — Нашего высокого деда, Нашего высокого отца и Наших высоких старших братьев относительно того, что было договорено с прежними наместниками наилучше организованных провинций, но хотим их подтвердить и, как раньше, оставаться в дружественных отношениях, обмениваясь посольствами.

Старшие и младшие братья, Мы все стали жертвой несправедливости, оклеветанные дурными людьми. Теперь Мы, а также Темур-каган, Тохога, Чабар, Тога и другие потомки Чингисхана, озаренные свыше, положили с помощью Неба конец взаимным обвинениям, длившимся 45 лет, объединили наши государства от восхода солнца до моря Талу и слили наши почтовые службы. Мы связали себя обещанием, что если кто-нибудь из нас подумает иначе, то все Мы сообща будем защищаться против него.

И подумали Мы: почему же должны Мы забывать о вашем обычае поддерживать дружественные связи с Нашим высоким дедом, с Нашим высоким отцом и с Нашими высокими старшими братьями? Поэтому Мы послали к вам Мамали и Томана.

Нас уведомили, что все вы, многочисленные султаны франкских земель, живете между собой в мире и согласии. В самом деле, что может быть лучше согласия? Если кто-либо не захотел поддерживать согласия с Нами или Вами, то Мы — пусть знает об этом Небо! — будем вместе защищаться против него с помощью Неба. [163]

Наше письмо дано в год 704, год змеи [1305 г. н. э.1, в 8-й день последней декады первого летнего месяца, когда Мы находились в Алияне.[1]

* * *

В гл. 118 и последующих главах этого тома мы уже говорили о том, что в середине XIII в. западные государи, включая папу, неоднократно пытались установить связи с могущественной Монгольской империей в Азии. Великий хан Хубилай несколько раз обменивался письменными посланиями с папой (см. гл. 126). Посольство, которое Хубилай направил к папе, не достигло места назначения, так как посол заболел во время путешествия (см. стр. 97). Все же монгольские послы из Персии, как уже говорилось (см. гл. 131), еще в 1287—1288 гг. появлялись при дворе папы в Риме. Монгольский правитель в Персии Олджайту, второй сын и наследник часто упоминаемого Марко Поло ильхана Аргуна, в 1305 г. принял решение направить послов с письмами одновременно к королям Франции и Англии, к султану Египта, а возможно, даже к папе и к королю Австрии Альбрехту I, чтобы предложить всем им дружественный союз. Какие политические цели он этим преследовал, точно установить нельзя.

До нас дошло только письмо, адресованное французскому королю Филиппу Красивому (1285—1314). В начале XIX в. этот документ обнаружил Ремгоза и опубликовал в оригинале.[2] Русский ученый Я.И. Шмидт попытался сделать первый перевод.[3] Позднее принц Ролан Наполеон Бонапарт проверил оригинал и внес исправления в текст.[4] Наконец, Котвич на Варшавском конгрессе историков в 1933 г. предложил новый, более надежный перевод, который положен в основу приведенного выше текста.

Неизвестно, ответил ли на это письмо король Филипп, но можно предположить, что такой ответ последовал, ибо через два года во Францию было направлено второе монгольское посольство. До нас дошел только ответ английского короля, но он имеет менее важное значение, и поэтому мы воздержались от его передачи. Ответное письмо исходило от короля Эдуарда II, вступившего на престол 7 июля 1307 г., вслед за своим отцом Эдуардом I, которому адресовано послание Олджайту, и было написано в конце 1307 г. Эдуард II не высказывал в нем своего мнения относительно предложения о союзе, ограничиваясь [164] двумя-тремя любезными фразами. Другие ответы не сохранились. Неизвестно также, как отнесся к предложению Олджайту султан Египта.

«Что может быть лучше согласия?» — спрашивает монгольский правитель, потомок грозного Чингис-хана, который со своими наследниками уничтожил 13 млн. человеческих жизней, чтобы утвердить