Неведомые земли. Том 3 - [177]
Принимая во внимание все установленные выше взаимосвязи, мы должны отказаться от мысли, что найденный Йоном Гренландцем мертвец был действительно последним норманном, как автор это считал в первом издании данной книги. Мы не знаем, в какой части побережья Гренландии Йон обнаружил труп. Вполне возможно, что это случилось на пустынном восточном побережье или в гренландских «пустынях», о которых уже неоднократно говорилось выше. Здесь часто находили погибших непогребенных норманских охотников и моряков (см. рассказ о Лодине, т. II, стр. 378, 379). В этом случае из истории, рассказанной Йоном, нельзя делать никакого вывода о дальнейшем существовании норманских поселений.
Вот что было написано еще в 1947 г. в «Американской энциклопедии» о гренландских колониях викингов: «Колонии погибли; их судьба остается одной из тайн истории».[81]
Однако вопреки этому утверждению автор хотел бы высказать новое предположение и внести его на обсуждение. Внезапного или необычайно быстрого и трагического «вымирания» норманских поселенцев в Гренландии, о котором так часто писали, вообще не было! Если якобы бесследно исчезнувшие вскоре после 1410 г. поселения, по достоверным сведениям, существовали еще около 1540 г. и находились в благополучном положении, то трудно себе представить, чтобы они могли вымереть в относительно короткий срок до наступления в Гренландии новой эпохи, начавшейся с прибытия миссионера Ханса Эгеде в 1721 г. Правильнее будет считать, что благодаря смешению с эскимосами норманны постепенно «превратились в скрелингов» или их численность медленно сокращалась в связи с переселениями небольших групп. [434]
Это предположение, видимо, поддерживается современными исследователями, что вытекает из догадки, высказанной Нёрлундом в 1936 г.: «Возможно, что еще теперь в гренландских поселениях живут люди с разбавленной норманской кровью».[82]
Следовательно, «конец» древних колоний викингов нельзя доказать только потому, что такого конца вообще не было, а происходило скорее постепенное иссякание из-за резко изменившихся условий.
Допустимо ли предположение, что в Гренландии произошло смешение норманнов с эскимосами, — вопрос спорный! При раскопках в Херьюльфснесе не было обнаружено никаких следов такого расового смешения, и Ховгард твердо заявил: «Не обнаружено ничего такого, что заставило бы сделать вывод о смешении двух рас: среди находок нет даже следа того, что норманны подражали эскимосской культуре или восприняли ее».[83]
Между тем Фридерици защищал тезис о «смешении норманнов с эскимосами» в Гренландии[84] и, следовательно, присоединился к мнению, высказанному еще Нансеном о «переходе гренландцев к эскимосам».[85] Но не обязательно видеть противоречие между этими высказываниями и находками в Херьюльфснесе. Ведь раскопки только доказывают, что примерно до 1480 г. расового смешения, видимо, не происходило. Но такое смешение, весьма вероятно, наблюдалось после 1480 г. и, пожалуй, было даже необходимо, чтобы предотвратить гибель, грозившую белым колонистам. Если уже к XV в. они так сильно деградировали, то для сохранения жизни им не оставалось ничего другого, как отказаться от расовых предубеждений и, чтобы избежать опасности заключения браков между близкими родственниками, добровольно смешаться с эскимосами.
Это предположение тем более вероятно, что при аналогичных обстоятельствах кое-где на Крайнем севере тоже образовались группы населения, свидетельствующие о смешении скандинавов с эскимосами. Докажем это фактами.
Еще в 1656 г. английскому капитану Николасу Тюнсу при посещении Баффинова залива бросилось в глаза, что на берегах Баффиновой Земли наряду с типичными эскимосами жили другие, высокие, статные и белокурые туземцы.[86] Позднее в этой же местности исследователи узнали об эскимосском сказании, повествующем о каком-то чужом народе — «тормит» или «туннит», который переселился туда в давние времена.[87] Эскимосы северного Лабрадора тоже рассказывают о чужеземцах, пришедших с севера, и также называют их «тунпитами». Эти тунниты были не эскимосами, а «эскимосизированным [435] (escimoized) северным народом».[88] Повсюду на побережье они считались не «эскимосами» и людьми, «привычными к мореходству». В 1744 г. француз Шарльвуа с удивлением указывал на это племя так называемых лабрадорских эскимосов, у которых в противоположность всем прочим эскимосам, отличающимся черными волосами и скудной растительностью на лице, была густая борода и нередко белокурые волосы и белая кожа. Достоверных сведений об этих «туннитах» очень мало. Наиболее ценный материал приведен в одном труде Гринфелла,[89] в цитировавшейся работе Гаторн-Харди и в одном исследовании Холаннда.[90] Все сохранившиеся о туннитах эскимосские сказания собрал Ховгард и опубликовал в отрывках.[91]
Наконец, в 1922 г. в северной части Гудзонова залива на берегу бухты Ропалс у Науяна 5-й Тулеской экспедицией Расмуссена было обнаружено и раскопало эскимосское поселение, которое связано с туннитами.[92] Вот что сообщает по этому поводу Маттиассен: «Когда расспрашивали этих [то есть современных] эскимосов о старых руинах, они рассказывали, что это дело рук туннитов, чужого народа, ушедшего из страны на север, между тем как они сами пришли на побережье из глубины страны. Туннитов пришло немного, но это были сильные люди; мужчины носили штаны из медвежьей шкуры, а женщины — очень высокие сапоги».
