Неведомые земли. Том 3 - [116]

или попросту там, где имелось свободное место! Как осторожно нужно подходить к отождествлению этих островов, весьма убедительно показывает Мес. Выступая против попытки отождествить с Азорами четыре острова, показанные на карте Дульсерта от 1339 г., Мес замечает: «Четыре острова Дульсерта расположены [289] вовсе не там, где Азоры, а по чистой случайности на месте Мадейрских островов, которые точно так же не были известны картографу».[50]

Между тем как легко можно было бы в данном случае прийти к заключению, что четыре острова Дульсерта, частично заимствованные из Канарской группы, частично вымышленные, несомненно, тождественны четырем островам Мадейрской группы и что, следовательно, Мадейра была открыта еще до 1339 г.!

Приведем несколько весьма поучительных примеров, чтобы показать, как легкомыслие картографов способствовало размножению островов Атлантики. Марциан Капелла, живший в V в., дает одному острову Канарской группы название Теоде.[51] Позднее у Равеннского географа он превращается в остров Театрум. Еще Сальмазий установил, что причиной появления этого названия была: ridicula ас jocularis Mart. Capellae hallucinatio» [«странная и забавная галлюцинация Марциана Капеллы»],[52] то есть неправильное понимание одного места из труда Солина. В этом труде говорится: «tertia autem proximat eodem nomine» [«третий же (остров) напоминает его по названию»],[53] что Марциан Капелла прочитал как «proxima teode nomine»! [«ближайший называется Теоде»]. Так появился на свет остров Теоде![54] Спустя целых 900 лет после Марциана Капеллы мы встречаем этот плод его фантазии как реальный географический объект в труде Венсана Бове.[55] Только название Теоде переделано на греческий лад (Theode) и подогнано к слову «Теос» (theos). Приведем другой пример: из надписи «esto Tile» [это должен быть Туле], встречающейся на некоторых старых картах, в апокрифической книге Дзено, написанной в 1558 г. (см. гл. 153), возник некий остров Эстотиланда, который этот автор превращает в арену, где разыгрываются различные события. Такое же странное недоразумение было причиной появления на свет острова Палакер, встречающегося в поэме «Виллехальм» Вольфрама фон Эшенбаха. Этот остров якобы находился в «застывшем», или в «студенистом» (Lebermeer), море. Вот что написано в «Виллехальме»:

sô wunschte in âne wer ûf den wert ins lebermer der Palaker ist genant.[56]

Конрад Гофман установил, что название Палакер, не встречающееся нигде, кроме как в поэме Эшенбаха, появилось в результате ошибочного истолкования провансальского слова «palaker», или «palaigre», происшедшего от «pelagus» и не означающего ничего другого, как «море».[57] Вольфрам фон [290] Эшенбах произвольно превратил его в название острова. Только то обстоятельство, что это стихотворение осталось неизвестным средневековым картографам, помешало, вероятно, появиться острову Палакер на картах Атлантики того времени.

Наконец, в качестве последнего примера приведем еще следующий факт. Турок Пири Реис, увидя на карте Колумба название острова Санта-Мария-Галанта, которое из-за длины было написано в две строки, принял его за два наименования. Соответственно этому он нанес на свою карту два острова: Санта-Марию и Галанду.[58]

Следовательно, к толкованию средневековых карт мы должны подходить с величайшей осторожностью! Автор решительно присоединяется к мнению Ларсена, высказанному в письме от 8 апреля 1937 г.:

«Эти карты, как правило, лишь весьма неудачно отражают фантастические гипотезы картографов… Первостепенное и решающее значение имеют полученные ими сообщения, а не то, как они поняты (вернее, неправильно истолкованы) или переведены более или менее склонными к фантазированию картографами». Этот трезвый и совершенно правильный взгляд совпадает со следующим мнением Гумбольдта, которое недостаточно ясно усвоили современные защитники достоверности средневековых карт:

«В течение продолжительного времени каждая новая карта включала все фантастические объекты, показанные на предшествовавших ей картах, ибо ничто не сравнится с упрямством географов, когда им хочется сохранить и сделать как бы стереотипными и остров со старинным названием, и водораздельный хребет, и озеро, из которого вытекает большая река».[59]

Даже Кречмер, хотя он и убежден в достоверности старых морских карт, когда речь идет об Азорских островах, писал как-то, что «картографам всегда недоставало критичности при отборе материала и в силу рутины, ставшей привычной, один копировал другого, не принимая в соображение вновь установленное географическое положение открытого или исследованного объекта».[60]

Но ко всем этим вымышленным островам, горам и прочим географическим объектам, появились ли они в результате ошибочного толкования, слухов или явились плодом фантазии, как нельзя более подходит следующий обобщающий вывод Руге: «Сказочные существа весьма долговечны».[61]

Исследователи более позднего времени пытались как-то связать такие сказочные существа с реальной действительностью. В области географии это сказалось в том, что мифические острова чаще всего связывали с Азорами.