Неведомые земли. Том 2 - [36]
Штейн, несомненно, допускает ошибку и в определении конечного пункта путешествия византийского посла Зимарха. Он полагает, что ставка тюркского [91] кагана, которую посетил Зимарх, находилась на Тянь-Шане, «между реками Текес и Юлдус».[12] Между тем Менандр определенно и вполне правдоподобно указывает, что гора, где находилась ставка, называлась Эктеле, то есть Золотая гора. Этим названием всегда обозначался только Алтай, а не Тянь-Шань, где, вероятно, также никогда не добывалось золота. Итак, ставка Дизибула, очевидно, находилась на севере, а не на юге от Джунгарских Ворот. Позднее резиденция кагана была переведена в Таласс, близ нынешнего Джамбула, следовательно, в современный Казахстан на западных отрогах Киргизского хребта. Однако с политической точки зрения это перемещение резиденции кагана из центра державы на периферию было ошибкой и, как отметил Рихтгофен, могло немало способствовать последовавшему вскоре распаду и без того лишь слабо спаянной гигантской державы Дизибула.[13] Во всяком случае, резиденция Дизибула могла находиться только в районе Алтая. Это единодушно подчеркивали еще более ранние исследователи.[14]
Нам неизвестно, какой путь избрало посольство, выехав из Константинополя в августе 569 г. Но, по всей вероятности, оно в основном прошло теми же местами, которыми в 571 г. возвращалось на родину. Видимо, маршрут был примерно таким: от Трапезунда (Трабзон) к реке Риони, через Кавказский хребет к Кубани, затем вдоль северных берегов Каспийского и Аральского морей к Сыр-Дарье и, после заезда в Согдиану, — на Алтай. Очевидно, посольство прибыло туда летом, ибо тюрок оно застало расположившихся лагерем в палатках. Значит, в дороге посольство где-нибудь перезимовало.
В последующие века путь из Константинополя проходил севернее — Азовским морем, по низовьям Дона и по Волге к Каспийскому морю, по древней торговой дороге, проложенной еще до нашей эры, о чем свидетельствуют найденные в северной части западного Тянь-Шаня боспорские монеты, относящиеся примерно к 400 г. до н.э.,[15] а также обнаруженные при раскопках в Дунбэе (Маньчжурия) три монеты Адриана, ныне хранящиеся в Харбинском музее.[16] Ездили ли по этой дороге уже в греко-римское время также сами купцы или туда попадали только их товары и монеты, установить невозможно. Во всяком случае, эта трасса еще тогда, видимо, давно заброшенная, во времена Зимарха была неизвестной или непроходимой. Иначе непонятно, почему предпочтение было отдано более длинному, тяжелому и опасному маршруту. Ведь персы, которым, разумеется, было крайне нежелательно установление связей между византийцами и тюрками, устраивали засады возвращавшемуся на родину посольству Зимарха как на Кубани, [92] так и на Кавказе, и избежать их послу удалось только благодаря своевременному предупреждению!
Попытка императора Юстина открыть новые источники снабжения шелком и приобрести новых союзников к практическим результатам не привела. Правда, в Константинополе тогда возникла тюркская колония,[17] а в последующие годы к тюркам еще неоднократно направлялись византийские посольства. Так, в 571—575 гг. у них побывали посольства, возглавлявшиеся Евтихием, Иродианом и Павлом Киликийцем. Последнее посольство, прибывшее к тюркам в 580 г., возглавлялось Валентином. Однако ему тогдашний тюркский каган Тардухан, сын умершего в 572 г. Дизибула, оказал такой плохой прием, что всякие дальнейшие сношения прекратились.[18] К тому же с установлением дружественных отношений между тюрками и персами эти связи стали для Византии совершенно бесполезными. В довершение всего начавшийся с 581 г. распад державы Дизибула и внезапное возрождение политической мощи Китая при Суйской династии (581—619) направили ход политических событий по совершенно новому руслу.
Огромная держава Дизибула, ослабленная и распавшаяся из-за междоусобиц и крайне неудачно воевавшая с Китаем в 583 г., уже в 586 г. была вынуждена подчиниться китайскому владычеству.[19] Китай, дотоле раздробленный и расчлененный на многочисленные государства, в 589 г., при императоре Вэнь-ди (581—604), после длившегося свыше 400 лет упадка вновь восстановил свое государственное единство[20] и необычайно быстро превратился в самую могущественную империю Азии (см. гл. 78), власть которой простиралась до самого Каспийского моря. Византия теперь могла бы свободно покрывать свою потребность в шелке непосредственно из страны, являвшейся главным его производителем. Но как раз к этому времени Византия благодаря развитию собственного шелководства становилась все более независимой от зарубежных стран. Она, наконец, избавилась и от своей самой опасной соперницы, после того как в 636—642 гг. нашествие победоносных сарацин сокрушило Иранскую империю Сасанидов.
Итак, результат грандиозного самого по себе путешествия Зимарха практически почти свелся к нулю. Но с исторической точки зрения особый интерес все же вызывает тот факт, что в 569 г. византийский император завязал дружественные отношения с народом, который через 884 года принес гибель его великой империи.
