Неведомые земли. Том 2 - [32]

Неожиданные историко-экономические последствия мирового значения, вызванные деятельностью монахов, сформулировал Рихтгофен: «Понятие трансконтинентальных шелковых дорог в последующие времена утратило свое значение».[29]

Позднее распространению шелководства из Византийской империи на Апеннинский и Пиренейский полуострова, где оно и доныне сохраняет свое значение, видимо, способствовали главным образом арабы. В Центральную и Северную Европу восточный шелк как товар проник, видимо, благодаря [82] посредничеству славян, хотя этот вопрос еще не совсем ясен. Во всяком случае, в могильниках Ютландии были найдены[30] относящиеся примерно к середине X в. ценные расшитые золотом и серебром шелковые ткани, которые могли быть доставлены только из Азии, а находящиеся в Гданьском костеле Марии тяжелые вышивки по шелку более позднего времени явно обнаруживают свое происхождение из областей, подчиненных арабам.[31]

Глава 75. Путешествие византийского посла Зимарха к тюркам на Алтай (569—571 гг.)

В начале 4-го года правления Юстина в Византию прибыло тюркское посольство. Когда военная мощь и власть тюрок окрепли, жители Согдианы, подвластные прежде эфталитам, а ныне тюркам, обратились к кагану с просьбой направить к персам посольство, чтобы добиться разрешения ездившим туда согдийцам продавать шелк мидянам. Согласившись на их просьбу, Дизибул разрешил согдийцам самим направить посольство во главе с Маниахом. Тогда посольство отправилось к персидскому царю и попросило у него разрешения беспрепятственно вести торговлю шелком среди его подданных. Но царю персов было совсем нежелательно, чтобы согдийцы могли безнаказанно переходить границы его страны; поэтому свой ответ он перенес на ближайший день, а потом прибегал все к новым отсрочкам. Дело стало откладываться со дня на день, а согдийцы настойчиво требовали скорейшего ответа. Тогда Хосров созвал совет и начал совещаться. Но Катульф… посоветовал персидскому царю ни в коем случае не упускать шелка, а скупить его и, расплатившись, бросить затем в присутствии послов в огонь, чтобы никто не подумал, будто он поступает несправедливо или желает воспользоваться тюркским шелком. И действительно, шелк был сожжен, а огорченные послы возвратились к себе на родину.

Когда согдийцы сообщили результат Дизибулу, он приказал немедленно направить к персам другое посольство, которое постаралось бы снискать дружбу персов с его каганатом…

[Далее рассказывается о том, что персы, не желавшие вступать в переговоры о дружбе, большинство послов отравили, распустив, однако, слух, будто они погибли от жары.]

Воспользовавшись этим случаем, глава согдийцев Маниах стал уговаривать Дизибула, что тюркам было бы гораздо выгоднее поддерживать сношения с ромеями, искать их дружбы и вести с ними торговлю шелком, так как ромеи чаще других людей употребляют шелк; он сам охотно готов отправиться в это путешествие вместе с тюркским посольством, с тем чтобы на основе подобного соглашения ромеи и тюрки стали друзьями. Согласившись с этими доводами, Дизибул направил самого Маниаха и еще несколько человек послами к римскому императору, которому [84] они должны были наряду с лучшими пожеланиями и подарками, состоявшими из шелка немалой ценности, передать и письмо. Маниах взял письмо и пустился в дорогу.

Он проделал длинный путь, прошел много стран, крутые покрытые снегом горы, равнины, леса, болота и реки, перевалил Кавказ и наконец достиг Византии, где его отвели во дворец к императору. Последний повел переговоры именно так, как обычно принято между дружественными народами, передал письмо и подарки тем, кому надлежало этим ведать, и высказал пожелание, чтобы труд, затраченный на столь дальнее странствие, не оказался тщетным. Ознакомившись с помощью переводчика с написанным скифской грамотой письмом, император весьма благосклонно обратился к посольству. Он осведомился у послов относительно организации власти у тюрок и их местожительстве. Послы ответили, что у них существует четыре управления (ἡγεμονίας), но верховная власть над всем народом принадлежит только одному Дизибулу. Затем послы сказали, что эфталиты завоеваны тюрками и должны платить дань. «Значит, — сказал император, — власть эфталитов была вами полностью свергнута?» Послы подтвердили это. Император спросил: «Живут ли эфталиты в городах или рассеяны по деревням?» — «Эфталиты — городское племя, повелитель». — «Отсюда явствует, что вы теперь хозяева тех городов, которые принадлежали эфталитам?» — «Дело обстоит именно так, император», — ответили послы. «Так сообщите нам еще, какое количество аваров уклонилось от подчинения вашему государству и осталась ли какая-нибудь их часть еще подвластной вам?» — «Некоторые авары все еще подчиняются нашей власти. Отошло же от нас, я полагаю, около 20 000 человек». Наконец, послы перечислили императору покоренные тюрками народы и просили его, чтобы между ромеями и тюрками было установлено соглашение о мире и военном союзе. Послы добавили, что они охотно готовы сражаться против всех, кто будет враждебен римской власти и вторгнется в пределы империи. Таким образом, народ тюрок стал дружествен ромеям…