Неведомые земли. Том 2 - [191]

У Марко Поло даже Волга называется «Тигром». Во всяком случае, в течение всего средневековья термин «Индия» отнюдь не был четким географическим понятием, причем так обстояло дело не только в Европе, но и в Китае (см. гл. 113). К тому же характерно, что у Оттона Фрейзингенского — древнейшего источника сведений о «царе-священнике Иоанне» — вообще нет ни слова об «индийском» властелине. Но позднее легенда связала эту таинственную страну чудес с рассказом о «царе-священнике». Зато у Оттона Фрейзингенского обнаруживаются другие элементы легендарности. Довольно неточны в историческом отношении его сведения об обоих братьях Самиардах, побежденных якобы «священником Иоанном». Правда, два таких брата сельджука действительно существовали, но лишь один из них, Санджар, был разгромлен под Самаркандом, тогда как другой, Мухаммед, умер еще в 1118 г.

С течением времени путаница усилилась. К первоначально довольно трезвому сообщению Оттона Фрейзингенского примешались фантастические вымыслы из похождений Синдбада и из «Романа об Александре», образовав в совокупности запутанный клубок, который три с половиной столетия подряд волновал и возбуждал умы европейцев.

Дата написания и отправки подложного письма «царя-священника» установлена лишь приблизительно. Альберих называет 1165 г., Рёрихт — 1150 г.[42] (безусловно, слишком ранняя дата), тогда как Царнке ограничивается указанием на 1177 г. как на самую позднюю дату.[43] Из последующего изложения выяснится, что содержание письма стало известно в Константинополе около 1170—1171 гг. Поэтому самой вероятной датой кажется период с 1165 по 1170 г.

Румынский ученый Маринеску в 1923 г. без всякого обоснования высказал предположение, что автором фальшивки мог быть архиепископ Христиан Майнцский.[44] С этим обвинением безоговорочно согласились Ла Ронсьер[45] и Каммерер,[46] так что в их изложении оно кажется точно установленным [454] фактом. Именно поэтому следует самым решительным образом заявить, что обвинение, выдвинутое против архиепископа, ни на чем не основано и в высшей степени неправдоподобно. Прежде всего нельзя найти никакой причины, которая могла бы толкнуть архиепископа Христиана на столь грубую фальсификацию. Кроме того, интеллектуальный уровень автора этого примитивного письма, рассчитанного исключительно на дешевую сенсацию, настолько убог, что никак нельзя заподозрить в сочинении такого нелепого документа канцлера Германской империи, выдающегося политика и крупного стратега. В письме ведь не говорится ни единого слова о политических и военных делах: государство «царя-священника» пребывает в вечном и нерушимом мире. Текст содержит лишь хвастливые речи о несметных сокровищах царя, о ежедневных грандиозных пиршествах, о бесчисленных волшебных существах и различных чудесах, встречающихся в этой необъятной стране. Немыслимо, чтобы такой выдающийся и высокообразованный человек, как архиепископ Христиан, мог сочинить столь глупое, рассчитанное на крайне низкий духовный уровень письмо. В противном случае сквозь пустую болтовню хоть раз проглянули бы «ungua leonis» [«когти льва»].

Впрочем, может быть, Христиан и имел некоторое отношение к письму. Во время пребывания в Константинополе, где архиепископ в 1171 г. вел дипломатические переговоры,[47] он, возможно, познакомился с письмом «царя-священника», достал с него копию и привез ее в Германию.[48]

Видимо, с этого письма было сделано много списков. Известно, что два крестоносца — Виллиам де Вэр и его вассал Жильберт ле Бутелье, остановившиеся на длительное время в Константинополе по возвращении из Святой земли, — раньше других ознакомились с этим письмом. Они получили с него список и вскоре предложили ничем более не прославившемуся Роа д'Арунделю изложить содержание в поэтической форме. Стихотворение это сохранилось; в нем священник Иоанн шлет трем императорам свой привет и любовь (mande saluz е gran amur al treis gentil empereurs).[49] Если письмо в 1170 г. уже находилось в Константинополе, то и архиепископ Христиан, конечно, с том же успехом, что и упомянутые крестоносцы, мог достать его текст, а позднее довести его до сведения императора Барбароссы. Возможно даже, что он выполнил при этом желание византийского императора. Впрочем, лучшим биографам архиепископа Христиана не известно, чтобы он имел какое-либо отношение к письму «царя-священника».[50]

Не упоминается о письме пресвитера и в новом исследовании Онзорге, где подробно рассматриваются различные посольства, которыми обменивались [455] с 1170 по 1173 г. Фридрих Барбаросса и Мануил I. Онзорге тщательно анализирует и «особо важный политический проект правительства Германской империи», который послужил причиной поездки архиепископа Христиана в Византию. Этот исследователь подчеркивает, насколько необычным был тот факт, что «ведущий государственный деятель лично возглавил дипломатическую миссию к византийскому двору». Он высказывает предположение, что архиепископ Христиан предпринял неудачную попытку разорвать союз Византии с папой и склонить ее к сближению с Германской империей.

Представляется очевидным, что и император Мануил Комнин и Фридрих Барбаросса не придали письму пресвитера никакого значения, поскольку они ничего не сделали, чтобы войти в контакт с автором или ответить ему. В то время, когда Барбаросса отправился в третий крестовый поход, военная помощь от «христианского царя» из Азии имела бы для него чрезвычайно важное значение. Однако император по-прежнему игнорировал письмо и, видимо, даже не поинтересовался сведениями о так называемом «царе-священнике» — явный признак, что он распознал мистификацию!