Неведомые земли. Том 2 - [15]

[39]

В то же время Аже в одном примечании ссылается, причем без всяких уточнений, на какую-то «Нумизматику», где якобы обстоятельно изложены все подробности, и добавляет: «Если бы даже дело шло только о труде автора VIII или IX в., как утверждают некоторые критики, то из него все же можно было бы узнать, какое мнение существовало на этот счет во времена Карла Великого». Полагая, что Аже здесь намекает на какой-то китайский труд VIII или IX в., названия или содержания которого, несмотря на самые тщательные поиски, автору этих строк так и не удалось установить, он обратился, наконец, за содействием к проф. Егеру (Гамбург), прекрасному знатоку древнекитайской литературы. Последний чрезвычайно предупредительно отнесся к этой просьбе, и автор получил от него весьма ценное письмо от 3 февраля. 1933 г., полностью разрешившее загадку, за которое он выражает свою глубокую благодарность.

Под «Нумизматикой» Аже подразумевал совсем не древнекитайский труд, как можно было заключить из его крайне неясной ссылки, а свою собственную работу, и в частности следующее место: «Описание Земли, составленное по приказу Феодосия Великого на 15-м году его правления, знакомит нас с тем же самым фактом. Там говорится, что народы, живущие к востоку от Каспия, окружены на севере океаном, на западе — Каспийским морем и Кавказом, на юге — горами Тавра, а на востоке — Серийским океаном».[9]

Вслед за тем Аже дословно приводит все второе предложение из труда Дикуила: «Великая Армения… граничит с Тавром» (см. выдержку в начале главы), ссылаясь на «Кодекс Дикуила» 4806 из парижской Национальной библиотеки рукописей.[10] Стало быть, данные Аже и Рихтгофена восходят только к одному Дикуилу, а отнюдь не к более древним латинским или китайским источникам.

Неясная фраза из «Китайского пантеона» Аже ввела в заблуждение даже такого авторитетного ученого, как Рихтгофен, который поверил, будто землемеры Феодосия впервые установили, что Страна серов омывается океаном. Об этом, разумеется, не может быть и речи. Упомянутые землемеры в лучшем случае побывали, вероятно, возле Каспийского моря, но отнюдь не около Тихого океана. Они просто восприняли поддерживавшийся еще Агриппой, Страбоном и другими античными авторами взгляд, что якобы простирающийся с востока океан соединяется с Каспийским морем (см. т. I, гл. 26). Однако по сравнению с более древним представлением, согласно которому океан простирается до Каспийского моря от Индии, землемеры подали несколько более правильную мысль о морском пути, ведущем к Каспию от Страны серов. Теоретическим умозаключениям, а не личным наблюдениям и отважным исследовательским путешествиям землемеры Феодосия были обязаны тем, что сумели дать удачное понятие «Серийский океан», [40] которое быстро укоренилось в географической науке. Приведенные выше совершенно превратные представления о Каспийском море достаточно убедительно показывают, что сведения о нем были приобретены землемерами не путем личного обследования, а почерпнуты исключительно из древних ошибочных описаний. Чрезвычайно показателен в этом отношении 9-й стих цитированных выше 12 гекзаметров, где говорится о том, что на подбор материалов и изучение трудов древних авторов было затрачено только несколько месяцев. Из этого стиха явствует, что работа производилась скорее за письменным столом, нежели на лоне природы.

В лучшем случае, от грандиозного путешествия до Тихого океана, якобы предпринятого римскими землемерами, не остается ничего другого, кроме исследования несравненно более близкого и издревле известного района Каспийского моря. Кроме того, им же принадлежит заслуга введения нового удачного термина «Серийский океан», который скорее всего был придуман в самом Риме или в Византии.[11]

Глава 68. Индиец Буддхабхадра в Китае (398 г.)

Фо-то-по-то-ло [то есть Буддхабхадра]… был индийским срамана, потомком Амритодана, дяди Шакьямуни [одно из имен Будды. — Ред.]. С 398 по 421 г. он перевел 13 или 15 сочинений, из которых к 730 г. сохранилось только 8, заключенных в 116 томах… Некоторые переводы он сделал совместно с Фа Сянем. Умер Буддхабхадра в 429 г., в возрасте 71 года.[1]

* * *

В I тысячелетии нашей эры христианские миссионеры, отважно открывая пути в почти неизвестные края, достигли огромных успехов. Так же действовали в Азии сначала буддийские миссионеры, а спустя несколько столетий проповедники ислама. Первыми на этом поприще подвизались буддисты. Деятельность этих благочестивых мужей началась еще в последние века до нашей эры.

В Китай буддизм проник уже в самом начале нашей эры,[2] по данным Клапрота,[3] в 65 г. при императоре Мин-ди (58—76). Согласно легенде, императору в 62 г. приснилось, будто огромная золотая статуя вошла к нему во дворец. Сон был истолкован как явление Будды, и на этом основании император приказал ввести в своей стране буддизм. Сухопутные связи через Таримскую впадину, по временам крайне оживленные, были снова прерваны еще в 127 г. (см. т. I, гл. 56). Поэтому для поддержания как дипломатических, так и торговых сношений между Западом и Востоком приходилось изыскивать новые пути по морю. Однако бедные паломники и набожные миссионеры все же могли, если им сопутствовала удача, добраться до места назначения. Пробирались они окольными путями, через закрытые от внешнего мира страны, или иными мало хоженными дорогами и горными перевалами. Как бы то ни было, на протяжении 460 лет, с 127 по 589 г., когда торговые пути в Центральную Азию были закрыты, индийские проповедники нередко благополучно добирались из Индии в Китай. Китайские буддисты, как видно из следующей главы, тоже совершали паломничество по сухопутью в Индию. [42] Разумеется, такие попытки не всегда кончались удачно. Так, например, мы знаем,