Неведомые земли. Том 2 - [131]
Следует подчеркнуть, что такое толкование, к которому присоединился также и Мюлленгоф,[14] представляется единственно возможным. Как отмечал еще Риттер, Трусо «был крупным портом и рынком для прусского и славянского населения, стекавшегося туда, как скандинавы в Сигтуну и Бирку».[15] Поскольку такой важный населенный пункт, как Трусо, был к тому же расположен сравнительно близко от границ христианской страны, то Адальберт поступил бы неразумно, если бы не начал с попытки закрепиться в этом городе. Ведь каждый миссионер должен стремиться к тому, чтобы сначала обеспечить себе группу единомышленников в каком-нибудь большом городе, по возможности в столице языческой страны. Так действовали Ансгар (см. гл. 86), Оттон Бамбергский (см. гл. 111), Раймунд Луллий (см. т. III, гл. 127), Джованни Монтекорвино (см. т. III, гл. 131) и бесчисленное множество иных проповедников. Страна пруссов располагала таким крупным городом и к тому же единственным торговым центром, и находился он поблизости от Гданьска. Как же мог Адальберт пренебречь этим районом и вместо этого отправиться в находившийся на низкой ступени культурного развития и трудно доступный Земландский полуостров, в совершенно дикий, район реки Преголи или на пустынную Балтийскую косу? Как мог он устремить свой религиозный пыл на достижение абсолютно безнадежной цели, когда буквально под рукой перед ним открывалось гораздо более обширное и благодарное поле деятельности? Почему предполагать такое отсутствие логики у епископа? [318]
Город с рыночной площадью, к которой направился епископ Адальберт, фигурирует под названием «Холинун» (см. стр. 313). Название это нигде более не встречается и не поддастся толкованию. Как полагает Фогель, это могло быть славянское название города Трусо, что представляется возможным.[16] В этой связи проф. Кайзер, сотрудник Гданьского областного исторического музея, любезно сообщил автору 4 августа 1944 г., что в документах от 1249 и 1250 гг. упоминается населенный пункт Хомор, или Комор, расположенный южнее озера Друзно, причем один раз как Chomor Sancti Adalberti[17] (слово «хомор» якобы обозначает «могила»). Итак, очевидно, что еще в XIII в. местность вокруг озера Друзно ставилась в связь с Адальбертом.
Если правильна наша предпосылка (на взгляд автора совершенно обязательная), что епископ отправился из Гданьска в Трусо, то он наверняка никогда не бывал ни у выхода из Вислинского залива, ни в районе реки Преголи, ни на Земландском полуострове. Все исследователи, считавшие местом гибели Адальберта Земландский полуостров, были введены в заблуждение словом «море». В действительности события происходили, очевидно, иначе. Адальберт проехал по заливу в город Трусо на Эльблонгской Висле. Там ему сначала в весьма мягкой форме дали понять, что пребывание в стране доверенного лица враждебного польского князя нежелательно. Затем епископа отвезли на его корабль, приказав покинуть страну. По какой-то пока еще не ясной причине Адальберт не выполнил этого указания и скрывался в стране еще 5 суток. Когда же присутствие епископа было обнаружено фанатичным пруссом, который из-за гибели брата был особенно враждебно настроен против поляков, то Адальберта постигла участь преступника, объявленного вне закона. Нет сомнений в том, что по обычаям и законам того времени убийство это было вполне оправданным. Его совершению способствовала чрезмерная, отрешенность епископа от реальной жизни.
Поэтому место убийства следует искать только на юго-западе залива, где-то между реками Ногат и Эльблонгской Вислой. Значительная часть этой местности в тот период еще не находилась под водой залива. Эльблонгская Висла и Ногат впадали в залив около современной Дреницы. Более точно выяснить место трагических событий теперь уже нельзя. Однако оно не могло находиться далеко от тогдашнего выхода из залива к устью Вислы.
Ведь анонимная «Passio St. Adalperti» («Страдания св. Адальберта») сообщает, что обезглавленный труп епископа был брошен пруссами в реку и через неделю прибит к берегу. Тот факт, что это вполне естественное явление было воспринято как чудо, позволяет сделать вывод о достоверности сообщения. Оно не противоречит данным Канабария, согласно которому отрубленная голова была насажена на кол. Поскольку прибитый к берегу обезглавленный труп был найден друзьями, это произошло, очевидно, неподалеку от Гданьска. Упоминание о «реке» имеет особенно существенное значение. Ведь на Земландском полуострове вообще нет рек, по которым [319] мог бы плыть труп. Речь могла идти только о водах к западу от залива, либо об устье Вислы или об Эльблонгской Висле.
