Неуютное море - [44]
На судне царила спокойная обстановка. Но где-то глубоко в душе каждого человека звенела тревожная струнка, нарушая это кажущееся спокойствие. Она звучала очень тихо, но непрерывно. Ее нельзя было заглушить ни рассказами, ни хорошими прогнозами, ни даже работой.
Моряки выходили на палубу, поднимали головы кверху, смотрели на чистое, безоблачное небо, смотрели на длинный, чуть подрагивающий корпус «Ангары» и невольно вспоминали поход из Беломорска в пятибалльный ветер; старались отогнать эти воспоминания, но приглушенная далекая тревога оставалась… Что будет дальше?
…В столовой «Ангары» весело ужинали. Тоня сварила вкусный фасолевый суп, но все ждали «гвоздя» ужина — голубцов. Наконец они появились на столе, аппетитные и румяные.
— По скольку? — крикнул Тюкин, нацеливаясь в блюдо вилкой.
— Кушайте на здоровье. У меня еще есть, — откликнулась из камбуза довольная Тоня.
Карданов, очень любивший это блюдо, разрезал голубец, окунул кусок в подливку и положил его в рот. Сначала лицо его выразило недоумение, потом он поперхнулся, с трудом проглотил голубец, утер губы салфеткой, кашлянул и, улыбаясь, сказал:
— Всё понятно. Влюбилась наша Толя. Не голубец, а сплошной перец! Тоня! — позвал он повариху.
Тоня выглянула из камбуза.
— Неужели переперчила? — всплеснула она руками. — Не может быть. Я же… А ну-ка дайте попробовать.
Она отрезала кусок голубца, отправила его себе в рот, поморщилась:
— Да, правда. Какая жалость! Как же теперь быть?
— Ешь сама свою стряпню. Еще поварскую школу кончила! Высчитать с нее за эти голубцы, тогда будет знать, — воспользовавшись случаем уколоть Тоню, проворчал Шмелев.
Но Тоня привыкла к его нападкам:
— Подумаешь! И заплачу. Первый раз случилось. Вы уж извините. Я сейчас омлеты всем сделаю.
— Между прочим, прекрасные голубцы, — утирая выступившие слёзы, проговорил Болтянский, мужественно продолжая есть. — У нас на юге их только так и готовят…
— То на юге, а мы на севере. Давай чего-нибудь пожрать, а то на вахту скоро, — не унимался Шмелев.
— Успеешь, не умрешь. — Тоня скрылась в камбузе.
— Пока она готовит, я расскажу одну историю. Хотите? — предложил Карданов.
В столовой одобрительно загудели.
— Плавал я на одной посудине. Первое мое капитанство. Команда — одни мальчишки. Да я и сам от них далеко не ушел. Тяжелый рейс! Весь путь нас преследовали штормы. Половина команды укачалась. Пароходишко старый, слабый. Вперед не идет, а уголь расходуем. Так промучились суток около трех. Уголь на исходе. А ветер не затихает. Приходит ко мне старший механик и говорит: «Осталось угля на несколько часов». Пришлось дать команду: пар всюду выключить, машиной не работать. Остановили машину, выключили паровое отопление, свет. Вот тут-то стало действительно не по себе. Темно, холодно, ветер ревет. В общем, все прелести. Вся команда, кроме вахтенных, собралась в кают-компании…
— И как же вышли из положения? — не выдержав, спросил Федя.
— Сейчас доскажу. Прошла и эта ночь. Утром ветер стал затихать. Вдали показался норвежский берег. Все повеселели. Подняли пар. Пошли. Подходим к маленькому портишке. У меня карты захода не оказалось. Стали мы на якорь, вызываем лоцмана. Ветер совсем затих. Вдруг опять механик бежит. Я уже его стал бояться: как появится, обязательно принесет какую-нибудь неприятную новость:
«Андрей Андреевич, угля осталось только якорь выбрать!» — «Ну, а на машину?» — «Минут на десять малого хода». Что же делать? Вижу, идет к нам на катере лоцман. Только не поведет он нас в таком состоянии. А рассказывать ему об этом нельзя. Если ветер задует, положение судна станет опасным. Нужно будет вызывать помощь. Спасатели, конечно, с нас шкуру сдерут за это. Не миновать нам тогда огромных убытков. Решил я рискнуть. Приходит на борт лоцман. Поздоровался; задал обычные вопросы: «Всё ли в порядке, как управляется пароход?» Я говорю, что всё хорошо. Лоцман скомандовал поднимать якорь. Начали выбирать якорь. Кое-как выбрали. Лоцман дает «средний ход». Машина вздохнула и начала работать. Но как! Судно еле-еле двигается. Я стал отвлекать лоцмана всякими разговорами. Он слушал-слушал, потом подошел к телеграфу и дал «полный ход». Мы уже у ворот порта. А винт крутится всё тише и тише. Лоцман как заорет: «Полный ход, капитан! Нас нанесет! Проклятие! Здесь течение». Как-то боком мы прошли ворота, и тут уж я не выдержал и закричал: «Подавайте скорее концы на берег!»
Только успели подать носовой, пар сел совсем. Уголь кончился. Вот какие случаи бывают…
Неожиданно раздался протяжный, режущий звук судового тифона. Все вздрогнули. Андрей Андреевич отложил в сторону вилку, надел куртку и вышел из-за стола. Нужно было идти на мостик. «Ангара» вошла в туман.
Туман наползал волнами. Он клубился, лип к надстройке и, оседая, покрывал всё судно холодной испариной. Временами туман становился таким густым, что трудно было рассмотреть нос самоходки. «Ангара» шла малым ходом.
— Ну и плотный же, собака, — извиняющимся голосом сказал Бархатов поднявшемуся на мостик капитану. — На баке поставлен впередсмотрящий, Смирнов.
Карданов прислушивался. Совсем недалеко стучал мотор идущего судна. Затем впереди загудел тифон, через несколько минут справа послышался другой и сразу же за ним, но уже далеко еще чей-то тонкий сигнал.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
Имя писателя Юрия Клименченко известно любителям маринистской литературы по книгам «Штурман дальнего плавания», «Истинный курс», «Неуютное море», «Неспущенный флаг», «Чужой ветер» и сборнику рассказов «Открытое море». Капитан дальнего плавания Юрий Клименченко хорошо знает и любит флот, его людей. В повести «Дуга большого круга» писатель рассказывает о судьбе Ромки Сергеева, одного из главных героев «Штурмана дальнего плавания». Это повесть о капитане, хорошем, честном человеке со сложной судьбой.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
В романе «Белая птица» автор обращается ко времени первых предвоенных пятилеток. Именно тогда, в тридцатые годы, складывался и закалялся характер советского человека, рожденного новым общественным строем, создавались нормы новой, социалистической морали. В центре романа две семьи, связанные немирной дружбой, — инженера авиации Георгия Карачаева и рабочего Федора Шумакова, драматическая любовь Георгия и его жены Анны, возмужание детей — Сережи Карачаева и Маши Шумаковой. Исследуя характеры своих героев, автор воссоздает обстановку тех незабываемых лет, борьбу за новое поколение тружеников и солдат, которые не отделяли своих судеб от судеб человечества, судьбы революции.
Повесть «У Дона Великого» — оригинальное авторское осмысление Куликовской битвы и предшествующих ей событий. Московский князь Дмитрий Иванович, воевода Боброк-Волынский, боярин Бренк, хан Мамай и его окружение, а также простые люди — воин-смерд Ерема, его невеста Алена, ордынские воины Ахмат и Турсун — показаны в сложном переплетении их судеб и неповторимости характеров.
Книгу известного советского писателя Виктора Тельпугова составили рассказы о Владимире Ильиче Ленине. В них нашли свое отражение предреволюционный и послеоктябрьский периоды деятельности вождя.
Почти неизвестный рассказ Паустовского. Орфография оригинального текста сохранена. Рисунки Адриана Михайловича Ермолаева.
Роман М. Милякова (уже известного читателю по роману «Именины») можно назвать психологическим детективом. Альпинистский высокогорный лагерь. Четверка отважных совершает восхождение. Главные герои — Сергей Невраев, мужественный, благородный человек, и его антипод и соперник Жора Бардошин. Обстоятельства, в которые попадают герои, подвергают их серьезным испытаниям. В ретроспекции автор раскрывает историю взаимоотношений, обстоятельства жизни действующих лиц, заставляет задуматься над категориями добра и зла, любви и ненависти.
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.