Неуставняк-1. Книга 1 - [57]
Команду «Смирно» приняли все, ноги поднялись на предписанные тридцать пять сантиметров, шаг стал чётким. Сомнения улетучились – я обрёл уверенность и власть!
– Вольно! – Мой голос уже отлил командные нотки.
Часть просто кишела офицерами, и чтоб не нарываться, при встрече с майорами я приказывал взводу перейти на шаг «Смирно, равнение на…». Всех, кто был рангом ниже, я игнорировал. Но вдруг какой‑то капитан меня остановил, преградив своей рукой, как шлагбаумом, дорогу.
– Воин, а вы почему честь не отдаёте старшему по званию? – Взвод спокойно следовал в заданном направлении, а я, сбитый волной со своего капитанского мостика и потерявший управление, запаниковал.
– Согласно уставу воинской службы вы, находясь вне строя, должны отдавать честь любому военнослужащему, двигающемуся вам навстречу. Причём за три шага до старшего по званию вы обязаны перейти на строевой шаг. Ясно!?
– Так точно! – Я вздёрнул руку к виску и рысью помчался в сторону удаляющегося взвода.
– Воин, стой! Ты из какого подразделения? Стой, тебе говорю!!! – Навязчивая вежливость данного командира пропала, и он рванул за мной, покрывая матом спину.
Я слышал приближающиеся шаги, но его остановило то, что дало мне ускорение.
Там вдалеке плыла мина, и в любой момент борт набравшего обороты корабля мог быть повреждён, а командир погибнуть, не доведя судно до порта его назначения.
Впереди, походкой отдыхающих навстречу бесконтрольно шедшему взводу двигались два главных командира части, которые командовали первым нашим парадом.
– Взвод, смирно! – Все словно только этого и ждали. Шаг был шикарный. – Равнение на! Ле! Во!
Сам я, подав корпус вперёд, высоко поднимая ноги, стал двигаться возле взвода. Оба военачальника остановились и, приосанившись, отдали честь проходящему строю и его командиру. Проходя мимо наших отцов‑командиров, я увидел, что они мне широко улыбаются, разве что не смеются.
– Что я делаю не то? – метнулась мысль, и я скосил взгляд на взвод.
– Вольно! – прохрипел голос комбата.
– Вольно! – крикнул я и отдал честь.
«Боже! Какой стыд!!!» – Мысль дала импульс и схватила за сердце. Я шёл, не отдавая честь рукой, приковав свои руки к бокам. Боже, какое уродство я только что изобразил!!! Мне было стыдно и досадно одновременно.
Взвод шёл своей дорогой к намеченной цели, рулевым был Голышев. Он шептал передним, куда надо повернуть, и они сами выбирали траекторию движения. Наш путь лежал вдоль утреннего редкого сада и большого склада. Не поворачивая в сторону автопарка, колонна проследовала прямо. С левой стороны дороги стоял одноэтажный клуб, а рядом, через лужайку – небольшое здание медсанчасти. Фруктовый сад по левую сторону дороги простирался дальше и упирался в территорию, огороженную колючей проволокой, посредине которой стояло одноэтажное здание из красного кирпича с маленьким плацем, размеченным линиями. В это время там стояла группа солдат с автоматами и производила какие‑то непонятные для нас движения. Автоматы их были необычно коротки и издалека казались игрушками.
Мы подошли к дорожке, ведущей в медсанчасть, возле которой находилась курилка небольшой вместимости.
– Взвод! Раз! Раз! Раз, два, три! Стой! Разойдись! – Никто метаться, как перед сержантом, не стал, а каждый вывалился из строя сам.
– Можно перекурить. – Мой голос потерял напор и зазвучал, как эхо заблудившегося в лесу.
– Без тебя знаем, – прошлёпал губами юнец с лицом наглой мартышки и походкой разгильдяя.
«Шлёпогуб» – окрестил его я: «Саня! Опасность! Торпедная атака!!!», «Может в рожу и затоптать?!»
Так и подмывало застроить взвод ещё на разок, чтоб дослушали до конца, но это был бы уже явный перегиб, и я, смешавшись с толпой, решил пока затеряться.
Курилка быстро набилась телами моих сослуживцев, которые не забыли оставить место и для меня. Доставать свою сигарету уже не пришлось – её подали.
В скором времени к дорожке подтянулся ещё один взвод нашей роты, и мой авторитет укрепился сильней.
Взвод привели два младших сержанта. Один из них, словно брат Шлёпогуба – похож прям один в один, но разница в цвете волос и звании отдаляла их на разные планеты. Второй был похож на молодого Ипполита Матвеевича Воробьянинова из книги «Двенадцать стульев». Фактура, фигура, руки, длинная шея с кадыком – ну, он, да и только.
– Кто старший?! – Мартышка в погонах улыбалась буквально до ушей.
В курилке сразу началось движение, и на скамейке образовалось столько пространства, что я смог бы прилечь.
– Я. – Я одиноко сидел посреди освобождённого пространства.
– Ты чё, боец? Нюх потерял?! —Бренча губами и сглатывая слюни затараторил младший сержант – Ты где находишься? Дух! Перед тобой старший по зва-н-и-ю! – Мартышка готова была выпрыгнуть из своей одежды, чтоб меня покусать.
– Я!?! – Я нагло отвалился и сел, как фон барон. – В курилке! А тут, насколько я понимаю, все равны.
– Ты чё, душа-а-ра? В пятак хочешь, ты из какой роты? – Он напрягся и сжал кулаки.
– Саня, подожди, не горячись, успокойся! Мальчик ещё не въехал, где он и с кем разговаривает. – Киса Воробьянинов положил руку на его плечо и обратился ко мне. – А ты, воин, обязан проявить уважение к старшему по званию!
Когда тема старости подступает к нашим дверям, нам приходится делать выбор: изображать, что нас нет дома, прикидываться кем-то другим, баррикадировать дверь, бежать со всех ног или готовиться к встрече. И тогда — постараться достойно стареть. Стать по-настоящему свободным человеком. Чувствовать, Думать, Быть мудрым и милосердным. Ценить жизнь и радоваться ей. Автор книги Юлия Жемчужникова — психотерапевт, публицист, писатель.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Вы боитесь оживленных мест? Или, может, публичных выступлений? Страдаете от одышки и ком в горле не дает нормально разговаривать? Скорее всего, практикум «Панические атаки и где они обитают» не случайно оказался в ваших руках. Тревожность – очень распространенная психологическая проблема, которая часто сопровождается приступами паники. Но знали ли вы, что многие страдают не из-за самих приступов, а из-за страха повторения неприятных ощущений – и не дай бог в неподходящем месте в неподходящее время! Этот практикум поможет выявить симптомы паники и ослабить их.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.