Неуставняк-1. Книга 1 - [38]

– Звери своих не загрызают, а эти просто не знают, что им ещё придумать! И каждый раз говорят: «Подождите, вы ещё в часть не приехали!». Саша! Я боюсь ехать в часть!! Если здесь такое, что там будет!?! – Он снова зарыдал.

Я сидел молча – этот ребёнок уже осознал, куда его везут и что с ним будет! Мне же было трудно представить масштабы трагедии, которую придётся ему пережить. Моя уверенность в себе и та команда, в которую я приписан, разделяли нас, как края оврага.

Побоями и опусканием Лешины проблемы не заканчивались. Головной болью в нем сидело желание подпитаться. Он никогда, да и я пока тоже, не знали, что голод – вообще тяжкий груз для собственной души.

Столовая пересыльного пункта если и выдавала достаточное количество килокалорий на день, то они были зарыты в такую безвкусную еду, что организм на первых порах просто отказывается принимать её как пищу. Самой принимаемой пищей был хлеб, но и его по норме незначительно. Вернее, мало, чтобы, отъевшись им, просуществовать до следующего приёма пищи.

Сержанты в столовую ходили для вида, и если и отщипнут чего, так это хлеба, который запьют чаем или компотом. Так вот, в момент уборки стола тот огрызок хлеба исчезает в кармане одного из молодых долгожителей. Когда им на перроне раздали сухпай, все подумали, что привалило счастье и сейчас можно отъесться.

Но коварный план Медведя сработал, получив росписи за переданный в коробках воздух, он поехал пополнять прилавки местного сельмага, а доблестная Мабута поделила всё по-честному. На двоих пришлось по пять коробок сухпая, из которого сержанты потребовали отдать тушёнку, количество которой им невозможно съесть, но, видимо, те были запасливы и своё отпускать не хотели. В результате каждый из них получил не три дня жизни, а полтора. Им предстояло самостоятельно разделить свой рацион на равные части пути, и тут все до одного прокололись. В первый вечер и последующий день сухпай в их подразделении закончился. Оставались спрятанные в карманах сухари и немного галет, но этого хватило только на ночь второго дня, дальше пришла тоска. Когда же наши вагоны, в очередной раз перецепив к другому составу, перевезли из Москвы в Москву – в их рядах наступило отчаянье.

Выслушав рассказ об их продовольственной проблеме, я пообещал поговорить со старшиной – а там, как знать, может, и поможем. По крайней мере, я б очень хотел им помочь, но мои полномочия были ничто по сравнению с масштабами бедствия и беспредела!

– О-п-па-на! – Дверь отъехала в сторону, и на пороге прорисовался Лёня. Одет он был в спортивные брюки и тельник-майку. – Чё за посиделки! Пишем мемуары?

Лёша вскочил по стойке смирно и занял проход, так что я должен был оставаться на месте, не вставая.

– Так, боец, быстро покинуть помещение и бегом марш в своё расположение! – Он сделал шаг в сторону и пропустил вырвавшегося, как паровоз из туннеля, Лёшу.

Лёня шагнул в купе и присел напротив меня.

– Вижу, что‑то произошло, – старшина принял серьёзный вид, – рассказывай.

Я без утайки рассказал ему всё…

– Так, вечер перестаёт быть томным. – Он немного призадумался, потом посмотрел в глаза. – А ты не хочешь ещё чего-нибудь добавить?

Я медленно залез в свой нагрудный карман и протянул корочки из‑под паспорта. Он, не торопясь, открыл их и извлёк посмертный трактат павшего героя. Некоторое время старшина вчитывался, выражение его лица приняло вид человека, смотревшего на мерзость – недельный труп собаки; ботинок, наступивший в понос; живую жабу на тарелке.

– И ты прочитал все эти сопли?! – Он держал исписанные листки за край, словно боялся запачкаться.

– Нет, начал, но не въехал и решил прочитать позже, – соврал я.

– Вот и ладно, незачем травмировать психику молодого бойца. Пойдём-ка, друг, спасать папуасов из далёкой Африки.

СПАСЕНИЕ ПАПУАСОВ

Лёня потребовал отчёта по нашим запасам. В отличие от Папуасов два дня пьяного угара подарили нам один день нескудной пищи в виде возврата невостребованного провианта. А если учесть, что моя выдача щадила тушёнку, то дня полтора и даже два с натягом. Галеты и часть сухарей первого дня вообще остались почти в полном комплекте.

– Молодец, бери с собой твоих бойцов и коробки. Сгружай половину сэкономленного запаса и выдвигайся к границе, я туда сейчас подтянусь.

Я начал быстро выполнять отданное распоряжение. Когда караван с гуманитарной помощью прибыл на границу, таможня в лице дневального пропустила нас в стан врага.

А там, судя по громкому диалогу, сержанты-десантники уже вели воспитательную работу с младшими командирами Папуасских войск.

– Лёня, да ты что! Чтоб я вас назвал недоносками!? Да ни за что! Зуб даю! – Диалог происходил в центральном купе плацкартного вагона.

Хоть я из-за тесноты и не мог быть в первых рядах, но по разговору и движениям тел представить, что там происходит, было не трудно.

– Женя – это двойное имя, и ты, сучка, сейчас станешь девочкой! Ещё раз спрашиваю, ты называл нас недоносками?! – Старшина говорил громко, но не кричал.

– Лёня, ты чё, я ж сказал, зуб даю! – Его голос сорвался на отчаянный крик.

– Зуб дал? – Лёня резко дёрнулся вперёд и вновь выпрямился. – Зуб взял!