Неумолимый - [38]

Майор меж тем говорил ей:

– Хэнратти, вот этот, далеко не ковбой. Вы можете подобрать для него лошадь? Которая из этих самая послушная и ленивая?

Миссис Лэнсфорд воспользовалась возможностью перевести взгляд на что-то другое и не встречаться глазами с майором.

– По-моему, вот эта. – Она кивнула на сонного вида гнедую, затем вскинула голову. – Взятие заложников и похищение людей – тяжкое преступление, как вам известно.

– Возможно. Когда вас разыскивают за убийство, все прочее уже не имеет значения. – Майор поглубже нахлобучил шапку. – Сами видите – нам терять нечего. Мы отчаянные люди. – Он произнес это само собой разумеющимся тоном. И прежде, чем женщина успела что-то сказать, добавил: – И, пожалуйста, не говорите, что нас все равно настигнет возмездие. Выберите лошадь для себя и садитесь в седло!

Женщина, хотевшая было вступить с ним в спор, похоже, передумала, повернулась, оглядела животных и направилась к крупному светлой окраски мерину. Конь настороженно запрял ушами и повел боками.

– Прекрасно, – выдохнул майор и возвысил голос: – А теперь остановитесь, миссис Лэнсфорд!

Она резко обернулась:

– Что еще? – Красивые глаза пылали гневом.

Майор метнул взгляд на Уолкера:

– Ты хорошо ездишь верхом?

– Когда-то ездил. Давным-давно.

– Умение не забывается. Как езда на велосипеде. Так?

– Полагаю, что да.

– Тогда ты поедешь на этой белой лошади.

Женщина открыла было рот, но майор опередил ее:

– А вы поедете на гнедой, миссис Лэнсфорд. Той самой, которую выбрали для Хэнратти. Премного благодарен, что вы указали на самую медленную лошадь.

Лицо женщины изменилось. Сейчас, пожалуй, на нем впервые отразилась искренняя ненависть. Майор обманул ее, и она была слишком горда, чтобы смириться с этим.

Уолкер подошел к белой – так назвал майор эту скорее голубую лошадь – и подобрал поводья. Женщина медленно побрела к гнедой и начала подгонять стремена себе по росту. Майор бросил ей в спину:

– Поймите следующее, миссис Лэнсфорд. Здесь на мили кругом никого нет. У вас медленная лошадь, и, если вы попытаетесь ускакать, капитан Уолкер догонит вас без труда. Тогда нам придется связать вас и заткнуть рот кляпом. А это не слишком приятно. Вы понимаете?

– Я поняла, – отозвалась женщина, не поворачивая головы. – Интересно знать, куда вы меня увозите?

– Вы вправе получить ответ.

Внимание всех тут же обратилось к майору. Он поднял руку в сторону скрытых темнотой горных вершин на севере:

– Мы направляемся туда.

На мгновение воцарилось молчание, нарушаемое лишь шелестом конских хвостов да стуком копыт. Потом Хэнратти взвизгнул:

– Да ты никак спятил!

Уолкер выступил на шаг вперед:

– Майор, мы окажемся погребенными под тоннами снега. Ты не знаешь эти горы.

– Я провел много лет в горной стране. Все будет в порядке.

– Это безумие.

Женщина повернулась к майору:

– Ваш приятель прав. Никто не ходит в эти горы после того, как выпадет снег. Это самоубийство!

– Надеюсь, что и полиция считает так, миссис Лэнсфорд.

Бараклоу прошел мимо Уолкера и забрался в седло.

– Майор Харгит знает, как выжить в глуши. Он прав. Кончаем спорить – и в путь.

Когда Уолкер повернулся, чтобы сунуть сапог в стремя, глаза его встретились с глазами женщины, и за этот краткий миг они сказали друг другу многое: во взглядах читалось взаимопонимание и робкая надежда на лучшее.

– Да помогите же мне кто-нибудь справиться с этой проклятой скотиной! – завопил Хэнратти.

Глава 5

Через прибор ночного видения все просматривалось отчетливо: следы, вмятины в земле, отпечатки каких-то вещей на гальке.

– Смотри внимательней! "Монументальная скала" прямо за холмом.

– О'кей, кимо саиб. – Из-за рюкзака Стивенс казался горбуном.

Сэм Вашмен прополз на животе последние двадцать ярдов и принялся разглядывать ранчо. Фасад дома был освещен. Однако никакого движения не наблюдалось.

Потом Сэм поднял прибор ночного видения, включил инфракрасный луч и припал к отражателю.

Прибор этот делает видимым тепловое излучение. Изображение на линзах передает скорее тепловой контур тела, а не световой. Земля, хранящая дневной жар, предстает красной, более холодный воздух – зеленым. Постройки, которые хранят тепло хуже, чем почва, но лучше, чем воздух, в окуляре видятся розовато-лиловыми, а освещенные окна – ярко-красными. Деревья за домом кажутся полосой переплетенных теней.

Человеческое тело выглядело бы на линзах темно-багровым.

Вашмен сделал знак рукой, и стажер передал ему портативную рацию. Он негромко заговорил в нее, чеканя слова:

– Вашмен для Вискерса. Вы слышите меня?

– Вас слышу.

– Как давно выходил на связь помощник констебля из "Монументальной скалы"?

– Я не слышал его. Оставайтесь на связи. Я выясню у Каннингема.

Вашмен принялся изучать в прибор следы на склоне холма. Чтобы разобраться, понадобилось несколько минут. Четыре цепочки следов вели вниз. Две – наверх. Три – глубина следов явно показывала, что люди шли под грузом, – снова спускались вниз.

Голос агента ФБР зашелестел в самое ухо:

– От помощника Фолтца не поступало никаких сообщений с одиннадцати часов.

Вашмен поднес к глазам запястье, чтобы увидеть циферблат. Почти два ночи.

– Тогда вам лучше прибыть сюда вместе с подкреплением.