Боль потери снова захлестнула ее, хотя она знала, что скорбит о том, что не могла изменить. И все же это бессмысленное занятие причиняло ей боль.
«Я просто должна перетерпеть, — решила для себя Грейс, закусив губу. — Я не позволю сожалениям испортить этот день. Хотя день без Начо прожит напрасно. Поскорее бы вернуться домой и забыть всю эту чушь!»
Грейс постепенно успокоилась и поняла, что уехать — последнее, чего бы она хотела. Она заслужила право находиться здесь и собиралась оставаться тут до тех пор, пока не сделает свою работу.
Она собиралась принять душ и одеться, а потом взять Бадди на прогулку. Она знала, что болезненные раны не затягиваются в одночасье. Ей придется привыкнуть к небольшим неудачам и признать, что минувшие два года — лишь маленький шажок на пути к ее духовному исцелению.
— Да, я уезжаю верхом, — нетерпеливо сказал Начо Лусии. — Почему ты не рассказала мне о Грейс? И не надо говорить мне, что она просила тебя не делать этого! Ты моя сестра, а в семье не должно быть тайн друг от друга!
— А Грейс — моя подруга, — открыла ответный огонь Лусия. — И существует такая вещь, как преданность друзьям, Начо. Не ты ли меня этому учил? — резко добавила она. — Я не понимаю, из-за чего весь этот шум? Грейс замечательно справляется, и я терпеть не могу людей, которые к ней предвзято относятся, потому что она слепая. Не думала, что и ты из их числа.
— Я никогда не говорил этого!
— Тогда в чем проблема, Начо? Почему ты звонишь мне среди ночи?
— Среди ночи? — Он только сейчас понял, что, погрузившись в мысли о Грейс, не учел разницу во времени. — Разве ты не кормишь ребенка ночью? Тогда чего ты жалуешься?
— Как ты любезен, Начо! Благодаря тебе ребенок проснулся и плачет!
— Ну так покорми его, — сказал он, опасаясь, что детские вопли могут оглушить их обоих. — Но сначала расскажи мне о Грейс.
— Что ты хочешь знать? — нетерпеливо спросила его сестра. — Что Грейс — самая отважная женщина из всех, кого я знаю? Что она справляется со своей бедой, никому не жалуясь? Я надеюсь, ты доброжелателен с ней? Ей нужна наша любовь, Начо.
— Твоя любовь — возможно, но не моя.
— Просто постарайся быть внимателен к ней.
— Да за кого ты меня принимаешь? Мне просто любопытно, вот и все. И если ты не можешь ответить на мои вопросы…
— Если это всего лишь любопытство, то ты выбрал странное время для звонка. Твой интерес больше похож на незавершенное дело.
— О господи, Лусия! Да я даже ее не знаю толком!
— И ты вряд ли хочешь брать на себя лишнюю ответственность, — добавила она более мягко.
— Мой интерес к Грейс носит чисто профессиональный характер. Я должен знать, сможет ли она выполнить свою работу, или мне нужно нанять кого-то другого.
— О, конечно, — с неприкрытым сарказмом произнесла Лусия. — Ты всегда спрашиваешь мое мнение о своих сотрудниках среди ночи. И как я только могла забыть?
— Все, что я хочу сказать, — это то, что ты могла бы предупредить меня.
— О чем? — снова вспыхнула Лусия. — Что моя лучшая подруга слепа и теперь она работает сомелье на одного из самых известных виноторговцев в мире?
— Не обязательно преподносить это именно так, — укоризненно сказал Начо.
— А тебе не обязательно быть таким предвзятым. Я же знаю, что это не так.
— Я позвонил тебе не для того, чтобы выслушивать нотации, Лусия. Кстати, она прекрасно справилась с дегустацией. Но как она собирается осматривать виноградники, если она не видит?
— Я не эксперт, Начо, но думаю, ты должен дать ей шанс. Грейс действительно зацепила тебя, правда? — спросила она после паузы.
— За двадцать четыре часа? — недоверчиво усмехнулся он.
— Ах вот когда ты вернулся?! — воскликнула Лусия. — Если бы ты не сказал, я бы подумала, что вы вместе не меньше месяца.
— До свидания, Лусия.
— Не причиняй ей боль, Начо…
— За кого ты меня принимаешь?
— За своего бескомпромиссного брата. Пожалуйста, не испорти то, что еще не успело начаться…
— Уверяю тебя, ничего и не начинается! — перебил он, когда младенческие крики достигли крещендо, послужив прекрасным поводом попрощаться.
«Неужели я действительно предвзято отношусь к Грейс? — размышлял Начо. — Ну конечно нет! Я реалист». — Он натянул поводья и направился вниз по склону холма.
Сможет ли он работать с Грейс? Вряд ли. Но ежегодный праздник сбора винограда был важным событием. Она не должна его пропустить. Осталось не так много виноградников, которые обрабатывались старым способом. А в сегодняшних рыночных условиях любые отличия были на руку. Он был уверен, что Грейс понравится праздник. Каждый год на виноградниках Акоста небольшая часть урожая собиралась и обрабатывалась по старинке. Старожилы говорили, что это на удачу, а кто он такой, чтобы спорить?
Начо гадал, как будет себя чувствовать Грейс на празднике: расслабится и присоединится к общему веселью или зажмется и откажется танцевать и обливаться виноградным соком.
Его воображение тут же нарисовало картину, как Грейс, раскрасневшаяся и прекрасная, с золотистыми волосами, сверкающими в лунном свете, с нежной кожей, блестящей от виноградного сока, танцует для него. Усилием воли Начо отогнал от себя эротические грезы.
