Неугомонный Носир - [12]

На решётке висели такие огромные закрученные бараньи рога, что я даже рот разинул и про бешбармак позабыл.

— Эй, молодцы, на что это вы уставились? — окликнул нас Аликул-чабан. — Ешьте!

— Ух, и интересные же ро-га-а! — восхищённо протянул Носиршатрама.

Ойнос-биби быстро взглянула на мужа и рассмеялась. Не сдержал улыбки и сам Аликул-чабан. Все мы с недоумением смотрели на веселящихся стариков и ничего не понимали.

— История у этих рогов длинная, — сказал Аликул-чабан. — Ну да ладно, сначала ешьте!

Мы снова набросились на еду и опорожнили ещё две миски.

— Приготовь-ка гостям чаю покрепче, — сказал Аликул-чабан жене. — А я пока расскажу об этих рогах.

Захватив миски, Ойнос-биби вышла из юрты. Старик встал, чтобы снять со стены удивительные рога, как снаружи послышался голос Ойнос-биби:

— Шерали! Встречай гостей из кишлака.

В тот раз нам так и не удалось узнать историю удивительных рогов.

ЗМЕЯ

Однажды, вернувшись с пастбища, я прилёг возле палатки и скоро заснул как убитый. Очень уж устал я за долгий летний день.

Проснулся я оттого, что в носу у меня что-то защекотало. Я чихнул и открыл глаза. Надо мной склонился Носиршатрама, в руке он держал сухую былинку. Вот что щекотало! Я сонно что-то пробормотал и хотел повернуться на другой бок, но Шатрама не отставал:

— Да проснись же ты, лежебока! Послушай, что я тебе скажу. Пока отцы наши спят — сбегаем к Ширчашме, а? Расставим там сети на куропаток. А в полдень придём мы с тобой — и добыча наша!

— Отстань, не мешай спать!

— Да ты совсем, гляжу, обленился! — проворчал Шатрама и снова начал что-то говорить насчёт сетей, куропаток…

Но я уже не слышал его слов — снова крепко уснул.

Не знаю, сколько прошло времени, когда сквозь сон я услыхал голос Шерали:

— Вставай, Гайрат, солнце уже поднялось над горами. Бежим к реке, искупаемся.

Я протёр глаза и потянулся.

— А Шатрама где? — спросил Шерали.

— В палатке, наверное. Спит ещё.

Шерали заглянул в палатку, но тут же обернулся ко мне:

— Там никого нет!

Я вскочил. Не может быть — Шерали шутит! Но действительно в палатке никого не было.

— Может, он пошёл к реке вместе со своим отцом? — предположил я.

Шерали рассмеялся.

— Да проснись ты наконец, — сказал он. — Вот уже больше часа Собир-амак и твой отец разговаривают о чём-то с моим стариком.

— Куда же он делся?

Я почувствовал, что меня охватывает страх. Ведь Шатрама собирался пойти на охоту за куропатками. Надо проверить, на месте ли сети.

Я ни слова не сказал Шерали и быстро перерыл всю палатку — сетей нигде не было! И я обмяк, словно лепёшка, размоченная в воде.

— Что с тобой, Гайрат? — удивился Шерали. — Отчего ты так побледнел?

Тут уж я всё и выложил.

— Он собирался пойти именно к Ширчашме?

— Да, он говорил, что пойдёт к Ширчашме.

— Тогда надо поскорее разыскать его! Ох уж этот Шатрама! — воскликнул Шерали. — Ты подожди меня тут, а я сбегаю за ружьём. На всякий случай.

— Шерали! — крикнул я ему вдогонку. — Смотри Собир-амаку не проговорись. Не надо пугать его раньше времени.

— Да что я, не в своём уме, что ли, чтобы ему докладывать! — успокоил меня Шерали.

Скоро он вернулся с ружьём на плече. Я же взял пастушью палку, с которой не расставался, отправляясь в горы.

Мы поспешили к Ширчашме, и Полвон увязался следом за нами. Я хотел было прогнать пса, но Шерали удержал меня.

— Оставь его, — сказал он. — Пусть идёт! По словам моего отца, в горы лучше брать собаку, чем ружьё.

Мы заговорили о верности и преданности пастушьих собак.

— Отец мой очень хвалит вашего Полвона, — заметил Шерали, — однако, он очень удивляется его постоянному беспокойству…

Шерали ещё что-то рассказывал, а я почти не слушал его. «Мне-то известно, почему Полвон беспокойный. Он потерял своего настоящего хозяина. Но как Полвон мог очутиться в безлюдной Дашти-Калон? — размышлял я. — Доморощенным его никак не назовёшь. Вот уже почти два месяца пёс у нас, но ни разу при виде меня или моего отца он даже хвостом не вильнул, не то что приласкался, как другие собаки. Как бы он в один прекрасный день не сбежал от нас…» — тревожно подумал я.

Мы и не заметили, как дошли до Ширчашмы.

Ширчашма — родник, вытекающий из-под большого камня у подножия высоченной горы. Вода его белая как молоко (оттого, видно, и называется он «Ширчашма» — молочный источник), но холодная и очень вкусная. Вокруг родника много густой травы и красивых цветов. Мы ещё издали заметили наши сети, раскинутые в траве. Однако куропаток в них не было. Не видно было и самого Носира.

— А Шатрамы-то нет, — прошептал я.

— Может, он сидит под каким-нибудь кустом, — шёпотом же отвечал мне Шерали.

Мы двинулись вперёд и стали осторожно раздвигать ветки. Полвон шёл за нами. Вдруг он насторожился и тихонько зарычал. Шерсть у него на загривке поднялась дыбом…

Пройдя немного вперёд, я внезапно увидал змею! Она была толстой, словно столб, подпиравший потолок в нашей кухне, и длинной, как верёвка, которой привязывают корову. Или, может, мне только так показалось от страха?…

Увидев её, я задрожал, и в глазах у меня потемнело. В полуметре от змеи под кустом преспокойно спал… Носиршатрама! И эта страшная змея ползла к нему! Я оцепенел, у меня захватило дыхание.