Неугасимый огонь - [114]

– Мамочка?

Она повернулась и подошла к кровати, где сидел проснувшийся только что Рафаэль. Он ручонками протирал глаза.

– Доброе утро, дорогой мой.

– Где мы, мамочка?

– Во дворце, в твоем дворце. Идем посмотрим, Рафи.

Он слез с высокой кровати и подошел к ней. Софья взяла его на руки.

– Погляди, разве это не великолепно?

– Все такое большое, – неуверенно произнес он. – Это правда, дворец?

– Да, дворец, и он твой.

– Значит я тогда герцог?

– Нет, миленький мой. Ты не герцог, ты – принц. – Она подбросила его в воздух и опустила на пол. – Давай походим по нему, давай? Можем начать отсюда, с этой комнаты.

Софья осмотрела стоявшую вокруг них мебель и стала срывать со стен и кресел ветхие черные тряпки. Под ними открывались то красивые кресла, то диван изумительной работы, то прекрасные обои или великолепные мозаичные орнаменты. Драпировка на этих изделиях отлично защитила их от пыли, грязи и разрушающего воздействия жаркого солнца. Ярко-красные, сочно-зеленые и небесно-голубые цвета ничуть не утратили своей насыщенности и глубины.

– Это, наверное, единственное во дворце место, которое не покрыла шестилетняя пыль. Взгляни Рафи, интересно, а что там за этими дверями?

Их было несколько, все они находились на одной стороне. В замке каждой двери торчало по ключу. Софья открыла створки и увидела ряды одеяний, платьев и даже вскрикнула от восторга.

– Они старомодны, но как великолепны! Тебе не кажется, Рафи?

– Они красивее, чем это черное платье, которое сейчас ты носишь, мамочка, – ответил мальчик.

– Вот как? Тогда я сейчас переоденусь.

Софья выбрала тяжелое одеяние светло-розового цвета с отделкой из белых кружев. Это платье было самое простое по стилю, что она смогла выбрать, и лишь недавно оно вышло из моды. Софья рассматривала черепаховые гребни и щетки, в беспорядке лежащие на туалетном столике в углу и, взяв одну из них, она стала причесываться. Алебастровый кувшин, в котором когда-то хранился пчелиный воск был пуст, поэтому Софья не смогла пригладить волосы так, как полагалось знатной даме. Часть ее черных вьющихся волос, в узел на затылке собрать не удалось, они по-прежнему обрамляли ее лицо, что поделаешь, ничего другого она изобразить у себя на голове не могла. Ну и пусть, хоть как-то причесана.

– Ну, Рафи, что ты скажешь? – Она повернулась перед сыном, ожидая его одобрения, но его уже не было в комнате. – Рафи, где ты?

– Здесь, смотри. Я бегал нарвать цветов для твоих волос– Он вышел с балкона, держа в руке букетик фиолетовых глициний.

– Рафи, как ты до них добрался?

– Я перелез через ограду, я хорошо умею лазить. – Сказано это было так торжественно, что ей ничего не оставалось, как рассмеяться. Софья сделала в его сторону небольшой реверанс и забрала букетик. – Благодарю тебя, принц Рафаэль. Я с гордостью буду носить их.

Она закалывала фиолетовые глицинии за ухом, когда раздался тихий стук в дверь. Это мгновенно перенесло ее в реальный мир разваливающегося дворца.

– Войдите. – Она глубоко вздохнула и приготовилась выслушать или увидеть все, что угодно.

– Донья Софья, я нашел немного воды, кофе и молока. – В руках у Энрике был поднос с тремя стаканами. Когда он увидел ее, он онемел. – Извините, что я так вот… неожиданно зашел. Вы так красивы, донья Софья.

– Спасибо, и за кофе тоже. Ты что, еще кого-нибудь видел?

– Никого. А сеньор там спит, – он кивнул в сторону спальни Роберта. – Он не выходил еще. Я подошел к двери и послушал, как он дышал, но во внутрь не заходил…

– Очень хорошо, Энрике. Мы, пока, останемся здесь на некоторое время, может быть и надолго. Но, ни я, ни Рафаэль не можем жить в такой грязи. Я хочу, чтобы ты пошел в город и привел сюда каких-нибудь женщин, чтобы они убрали дворец. Кроме того, необходимо купить продукты и найти кухарку, чтобы нам она готовила вкусную пищу. Позже мы займемся поисками мажордома и лакеев. Сейчас нам, в первую очередь, нужны толковые работники, которые умели бы чистить и драить.

Возничий Энрике откашлялся.

– Донья Софья, простите меня, но…

– Да?

– А деньги? Ведь им нужно будет заплатить, и может быть даже вперед? Если бы они у меня были, то я отдал бы их без разговоров, но у меня денег нет. Эти ворюги из Касереса взяли у меня все, до последнего реала. А те деньги, которые нам дал падре Альфонсо, мы истратили в дороге.

– Сейчас у меня тоже денег нет, – призналась Софья. – Следовало получше бы подготовиться, уезжая из Касереса. Вот что, Энрике. Ты скажи им, что их зовут работать во дворец Мендоза. Скажи им, что идальго выздоровел и зовет их. И скажи им, что он хорошо заплатит. Ведь каждому известно, что Мендоза делают деньги из воздуха.

Сначала Энрике глядел на нее с недоверием, но постепенно оно улетучивалось.

– Я попробую, донья Софья.

Он собрался уходить, повернулся, но застыл на месте, как вкопанный. В коридоре стоял еще один мужчина и смотрел на них. Высокий, худой, как скелет, с длинными белыми волосами и седой бородой, он походил на какого-нибудь прорицателя. Он, не отрываясь, смотрел на донью Софью и мальчика. Энрике загородил собою Софью и Рафаэля и стал смотреть на Роберта агрессивно.

– Все в порядке, Энрике, – поспешила успокоить его Софья. – Это дон Роберт, идальго. Мы с ним старые друзья. Иди и выполняй то, что я тебе поручила.